Стаций Публий Папиний. Фиваида

510 Иль он отдаст, иль меч ты возьмешь по лучшей причине.
Или боишься, что мать — соучастница козни — обманет
сына?[68] — Но всё ж не настоль бежала от наших пенатов
всякая честь: и Эдипу вождю ты довериться мог бы.
Мерзостны брак и потомство мое[69], но всё же люблю вас —
горе! — и ваши прощать до сих пор я готова безумства.
Если ж стоишь на своем, — тогда мы тебе доставляем
сами триумф: полоненных сестер свяжи и в оковы
ввергни меня, и недужный отец приведен непременно
будет к тебе. А теперь обращаюсь я к совести вашей,
520 о инахиды: и вы оставили малых и старых
дома, и так же о вас рыдают, — доверьте ж родившей
чадо ее! Коли вам стал он дорог за краткое время
(так пусть и будет!), то сколь он мне, о пеласги, и этим
дорог сосцам! — Своего я добилась бы и от гирканских
иль одрисийских царей и любых, кто яростней наших.
Только кивните, — не то я умру, обнявшая сына,
здесь — в преддверии битв". — Отряды надменные были
сломлены речью: уже кивают шеломы, слезою
чистой доспех окроплен. — Вот так на ловчих и колья
530 груди могучим броском разъяренные львы налетают[70];
после ж — и ярость слабой, и рады плененной утробы
глад утолить без забот. — Смиренные души пеласгов
заколебались, и пыл, вожделеющий битв, укротился.
Сам он уже, то лицо обратя к материнским лобзаньям,
или к Исмене младой, а то — к Антигоне, молящей
слезно, — за бурей страстей, волнующих разноречиво,
царство забыл; он стремится идти, и не запрещает
кроткий Адраст, но вступает Тидей, гнев праведный помня:
"Лучше, о други меня, испытавшего честь Этеокла, —
540 а ведь ему я не брат — меня к царю отошлите,
чье миролюбье досель и добрую волю лелею
в этой груди. А тогда, посредница мира и чести[71],
мать, где была ты в ту ночь, меня задержавшую славным
гостеприимством? Влечешь не к такой ли и сына ты встрече?
В поле его поведи, которое вашею тучно
кровью досель, и тучно моей. Ты — следуй за нею,
кроткий чрезмерно, увы, и чрезмерно не помнящий близких.
Мнишь, что когда над тобой отовсюду враждебные длани
вскинут мечи, то она усмирит рыданьем оружье?
550 Он ли тебя, о глупец, заключенного в городе, гневом
полного, пустит назад в аргивские станы вернуться? —
Раньше вот это копье железное выгонит листья[72],
Инах и наш Ахелой потекут к истокам скорее!
Кроткие речи и мир достигаются грозным оружьем.
Стан ведь и этот открыт, и не за что нас опасаться.
Мне он не верит? — Но я отступлю и прощу свои раны[73].
Пусть с ним войдет та же самая мать и посредницы сестры,
И предположим, что он, как условлено, царство оставит, —
сам-то — вернешь ли назад?" — И вновь передумав, отряды
560 к мненью склонились его (так воздуха вихрем внезапном
встречный Нот увлекает простор, подчиненный Борею):
любы им вновь и оружье, и гнев. А Эриния злая,
миг улучив, семена подбросила первого боя[74].
Две близ диркейских тогда потоков тигрицы бродили[75]:
смирно они под ярмом колесничным служили, и Либер —
в битве восточной досель истребитель, но днесь победитель[76] —
их отослал к аонийским полям от брегов эритрейских.
Рать божества[77] со старейшим жрецом тигриц, позабывших
кровь и дышавших травой индийской земли, по уставу
570 спелой лозой и плетеньем цветов украшали различных
и между темных полос наносили связующий пурпур.
Их и холмы полюбили уже, и — кто бы поверил? —
скот на полях, и близ них мычать не страшились телицы.
Голод тигриц никогда не терзал, — из рук их кормили;
пищу вкушали они и страшные пасти склоняли
к струям вина, забредая в село; и если входили
поступью кроткою в град, — все жертвами храмы и каждый
дом пламенел, ибо сам их Лиэй посетил, полагали.
Каждую трижды бичом из змей перевитых коснувшись,
580 их Эвменида опять повергла в свирепость и буйство
прежнее, — и понеслись по полям удивленным тигрицы.
Словно с различных сторон две молнии одновременно
вспыхнув, срываются, след в облаках оставляя[78] пространный,
именно так промчались они в стремительном беге
и, пересекши поля, огромным прыжком на возницу
(Амфиарай, твоего — то знаменье было: господских
первым случайно коней он к ближайшему вел водопою)
бросились, — тут же был смят Ид — рядом стоял он — тенарский,
и Акамант этолиец; в поля звонкоступы лавиной
590 ринулись, но Аконтей, распаленный зрелищем бойни

68

Стих 511-512 Или боишься, что мать — соучастница копни — обманет сына? — Ср. слова Иокасты у Сенеки: "Колеблешься? Боишься клятвы матери?" ("Финикиянки", 477).

69

Стих 514 Мерзостны брак и потомство мое… — Ср. Сенека. "Финикиянки", 2 сл.

70

Стих 529-533 Вom так на ловчих и колья груди могучим броском разъяренные львы налетают… — Ср. Клавдиан., "Похищение Прозерпины", XXII; Плиний. "Естественная история", VIII, 16; Элиан. "Пестрая история", IV, 34.

71

Стих 542 …посредница мира и чести… — Ср. Силий Италик. "Пунические войны", VI, 346; Лукан. "Фарсалия", X, 472.

72

Стих 552 Раньше вот это копье железное выгонит листья… — Ср. Гомер. "Илиада", I, 234; Вергилий. "Энеида", XII, 207; Валерий Флакк. "Аргонавтика", III, 707 сл.

73

Стих 556 …прощу свои раны. — Ср. Силий Италик. "Пунические войны", I, 487; Овидий. "Письма с Почта", II, 7, 51; Ливий. "От основания города", VIII, 35.

74

Стих 563 …семена …боя. — Ср. Лукан. "Фарсалия", I, 159: " …братской войны семена…"

75

Стих 564 Две близ диркейских тогда потоков тигрицы, бродили… — Весь; жи. 10Д перекликается с описанием охоты на оленя у Вергилия ("Энеида", VII, 475 слл.).

76

Стих 566 …в битве восточной досель истребитель, но днесь победитель… — Вакх сражался на колеснице и победил индийский народ. Стаций говорит о распространении культа Вакха на Восток и в Индию. Ср. VII, 687.

77

Стих 568 Рать божества… — т.е. менады, вакханки, сатиры.

78

Стих 583 …след в облаках оставляя… — Ср. Вергилий. "Энеида", VII, 528.