Выбрать главу
ловчих, добычу следит и не замечает ударов, — так тогда Капаней ликовал перед схваткой неравной, и примерял кипарис, угрожающий весом великим[87]. Прежде однако: "Зачем, — говорит, — причитанием женским, смертный, мужей ты страшишь? Вот если бы тот[88] появился, кем ты безумен! А ты — пой женщинам тирским!" — и древко 680 бросил; оно же, летя так, словно был путь беспрепятствен, только о щит прогремев, уже из спины вылетает. Наземь — оружье, звенит протяжными воплями воздух, хлынув, кровь заливает наряд, и гибнешь ты, дерзкий, гибнешь, Аонии сын, другая забота Лиэя. Тирсы сломив, оплакал тебя хмелеющий Исмар, Ниса цветущая, Тмол и Наксос тесеев[89], а также Ганг, который признал фиванские таинства в страхе. Неторопливого зреть не пришлось Этеокла аргосцам: скромен — своим не в пример — он страшился мечей Полиника. 690 Амфиарай на конях, уже опасавшихся пашни, мчится других впереди, в негодующем поле вздымая преизобильную пыль: Аполлон красою ненужной вознаграждает слугу и кончину его озаряет. Он зажигает ему и щит, и шелом драгоценным блеском, и вовремя ты, Градив, Аполлону дозволил, чтобы рука не коснулась жреца и не был он ранен смертной стрелою в бою, — да к Диту достойно и свято он отойдет. И таков он в гущу врагов устремился, зная о смерти и сам[90], — придавала верная гибель 700 силы ему: возросли и мышцы у мужа[91], и ярче виделся день, и досель не читал он в небе яснее, но не гадал, ибо Честь отвлекла, сопредельная смерти. Он ненасытной пылал любовью к свирепому Марсу, мощной десницей играл и пылкой душой надмевался. Он ли, бывало, смирял несчастья людей, отнимая силу у судеб? — Насколь был сей непохож на былого[92], кто соблюдал и треножник, и лавр[93], а также во всякой туче умел распознать летуний — свидетельниц Феба. Люд без числа закалал он мечом[94] — словно год смертоносный, 710 или губительный блеск злосчастной звезды — для своих же манов; а гордый Филей копьем был сражен, и копьем же — Флегий, а Хреметаон и Клопис — серпом колесницы[95]: этого ссек стоящего в рост, того — под колена. Выпустив дрот, поразил Ифиноя[96], Хромия, Сага, Гиаса с гривой волос, Ликорея, служителя Феба — не злонамеренно[97]: он метнул уже ясень могучий, и обнажилась тогда из под сбитого шлема повязка. Камнем сражен Алкафой, у кого близ вод каристийских были и дом, и жена, и дети, любившие берег; 720 долгую прожил он жизнь небогатым пытателем моря, а погубила — земля; умирая, и бури, и Ноты он вспоминал, и счастливейший гнев привычного понта. Оное долго уже одиноких бойцов избиенье зрит асопов Гипсей и отвесть сраженье стремится. Правда, изрядно и сам колесницей тиринфскую силу он разметал, но вся эта кровь уступала авгуру, к коему дух и доспех он стремит; но — с мощным отрядом связано — клина крыло препятствует; все ж, приподнявшись, дрот, на родных берегах[98] отобранный, он направляет, 730 прежде воззвав: "Аонидовых вод даритель прещедрый, славный Асоп, и досель знаменитый гигантовым пеплом[99], — помощь деснице даруй! Умоляю и я, и твоею влагой воспитанный дуб: я Феба могу не бояться, если родитель богов к тебе благосклонен; — оружье в воды твои погружу и с авгура снятую повязь". Внял родитель мольбам, но явить пожелавшему милость Феб помешал и удар отклонил в возничего Герса. Рухнул возничий, и бог сам взял безвольные вожжи[100], облик притворный приняв Галиагмона, родом лернейца. 740 И отступали тогда перед ярым любые знамена: от одного погибали они перепуга, — без раны робких жалкая смерть настигала, и было неясно, держит ли груз норовистых коней иль гонит быстрее. Словно горы заоблачный склон[101], не выдержав бури вновь налетевшей зимы или сломленный возрастом, с кручи рушится, страшно грозя долинам, и тащит с собою с разных высот по пути поля, и селян, и деревьев древних стволы а потом, истощившись, лавиной бессильной то углубленье пробьет, то реку прервет посредине, — 750 так — обременено и мужем могучим, и богом — дышло кровью то с той, то с другой стороны закипает; Сам равно и бразды опекает[102], и стрелы Делосец, сам направленье дает броскам, и враждебные жала
вернуться

87

Стих 676 …примерял кипарис, угрожающий весом великим… — т.е. копье из кипариса; ср. описание копья Капанея в IV, 176; ср. также Вергилий. "Энеида", IX, 417.

вернуться

88

Стих 678 …тот… — Вакх.

вернуться

89

Стих 686 …Наксос тесеев… — Тесей, возвращаясь с Крита, на о-ве Наксос покинул Ариадну; там же она стала возлюбленной Вакха. Ср. Катулл, LXIV, 52.

вернуться

90

Стих 699 …зная о смерти и сам… — Ср. III, 515-565.

вернуться

91

Стих 700 …возросли и мышцы у мужа… — Ср. Тит Ливий о Деции, бросающемся в гущу врагов ("От основания города", VIII, 9).

вернуться

92

Стих 706 …Насколь был сей непохож на былого… — Ср. Вергилий. "Энеида", II, 274 слл.

вернуться

93

Стих 707 …кто соблюдал и треножник, и лавр… — Амфиарай был жрецом Аполлона, которому посвящены и треножник, и лавр.

вернуться

94

Стих 709 Люд без числа закалал он мечом… — так же, как он до этого приносил в жертву животных. Ср. Вергилий. "Энеида", X, 540 сл. (о гибели жреца Гемонида).

вернуться

95

Стих 712 …серпом колесницы… — К колесам колесницы прикреплялись торчавшие в стороны серпы. Ср. Ксенофонт. "Анабасис", I, VIII, 10. (В микенскую эпоху серпоносные колесницы еще не придумали, однако во времена Стация любая боевая колесница воспринималась как серпоносная.)

вернуться

96

Стих 714 Выпустив дрот, поразил Ифиноя… — Ср. Гомер. "Илиада", VII, 14.

вернуться

97

Стих 716 …не злонамеренно… — так как не знал, что Ликорей — жрец Аполлона.

вернуться

98

Стих 729 …на родных берегах… — на берегах Асопа. Ср. VII, 315.

вернуться

99

Стих 731 …знаменитый гигантовым пеплом… — Асоп здесь сравнивается с Гигантами, которые осмелились вести войну против богов; Асоп также вступил в бой с Юпитером за честь своей дочери и был испепелен. Ср. VII, 324-327.

вернуться

100

Стих 738 …бог сам взял безвольные вожжи… — Аполлон помогает Амфиараю, как Минерва — Диомеду. Ср. Гомер. "Илиада", V, 835 сл.

вернуться

101

Стих 744-751 Словно горы заоблачный склон… — Ср. Вергилий. "Энеида", VII, 684.

вернуться

102

Стих 752 Сам равно и бразды опекает… — Ср. Проперций, III, 16, 15; Вергилий. "Энеида", X, 218.