Стаций Публий Папиний. Фиваида

"Случай какой, дорогая сестра, во мраке сраженья
нас к столкновенью привел? Неужели Юнона-царица
оной причина беды? Но она обнаружит скорее —
вымолвить страшно! — что я на перун устремился, сражаясь
с мощным отцом. А Гемона род… — но оставим, поскольку
мил супротивник тебе, — и пусть Тидеево древко
метит хоть Гиллу в лицо или Амфитриону, когда бы
мог он от Стикса уйти; — я помню и век не забуду,
510 сколько и дивная длань, и эгида твоя[70] потрудилась
ради меня, кто слугой в тяжелейших скитаниях земли
все обходил[71]. Ты со мной сопутницей и в недоступный
Тартар — когда б Ахеронт богам не закрыт был — сошла бы.
Ты для меня — небеса и отечество[72]: можно ль такое
в слове обнять? — Целиком разрушь, коль замыслила, Фивы,
я уступлю и прошу о прощении". — Молвив, уходит.
Тронул Палладу почет: смягчилось лицо, перестали
щеки пылать, на груди успокоились вставшие змеи[73].
Видя, что бог отошел, беспомощней Гемон кадмейский
520 мечет копье и не может узнать бросающей длани;
и у него что ни миг исчезают и силы, и бодрость,
и отступления стыд; нападает герой ахелойский
на отходящего: дрот, ему лишь подъемный, колеблет
и направляет удар туда, где не скрытая шлемом,
выше, чем кромка щита, уязвимая светится шея.
И не ошиблась рука, и жизнь — настигнута древком,
но помешал Геркулес, копью дозволивший только
слева коснуться плеча, — и Тритония брату простила.
Гемон не смеет уже ни на месте стоять, ни навстречу
530 прянуть, ниже выносить лица кроволюбца Тидея:
сломлена сила его, и уверенность духа исчезла.
Словно кабан, чей щетинистый лоб оцарапан луканским
жалом[74], — хотя острие и не тронуло мозга глубины,
ибо десницы удар был несчастлив, — для гнева уловку
ищет и против копья испытанного не стремится.
Следом главу верховых (негодуя на то, что счастливой
мышцею точные тот рассеивал стрелы), Протоя
бурный Ойнид поразил: два тела — конь и наездник —
дротом пробиты одним; на Протоя упавшего сверху
540 падает конь, вминая шелом искавшему дланью
выпавший повод — в лицо, щитом же ему раздробляя
грудь; наконец, удила с последнею кровью извергнув,
конь затихает, свою близ хозяйской вытянув выю.
Вяз оплетенный лозой — садовода двойная утрата —
падает так с Гауранской горы, — и больше крушится
гибелью общею вяз, на лету не о собственных ветках
плача, но только о том, что невольно он гроздья сминает.
Вооружает себя на данайцев Коримб Геликонский,
Музам служивший досель; не чуждая пряже стигийской[75],
550 смерть предсказала ему Урания, звезд положенье
знающая; но боев и воителей тот домогался, —
видно, чтоб их воспевать; сам пал он для песни и долгой
славы, и гибель его, чередуясь, оплакали Музы.
Атис, что был обручен с агеноровою Исменой[76],
юноша, Тирской войне совсем не чужой, выступает.
Был он из Кирры, но все ж и в бедах не переменился
к тестю и теще[77]: глазам влюбленным безвинная кротость
горя и скорбный наряд к украшенью невесты служили.
Сам он — отменно хорош, и дева — с ним красотою
560 схожа, и дай им судьба — они подошли бы друг другу;
брак запретила война. Тем пуще врагов ненавидя,
в первых рядах он бросился в бой и отряды Лернейцев —
то в рукопашном бою, то, правя поводьями, сверху —
как на показ — отгонял. В троекратный пурпур[78] одела
плечи, еще не раздавшиеся, и гладкие перси
матерь ему; из злата — щитки, позолочены стрелы
и рукавицы его, и перевязь — чтобы супруге
не уступать; и был перевит шлем поверху златом.
Вот на какой положась доспех, звал греков он биться!
570 К коннице легкой сперва устремившись с копьем, он добычу
спутникам передает и к верным отрядам отходит,
выиграв бой. Так лев каспийский во мраке гирканском[79]
(юный и страшной красы не обретший — желтеющей гривы,
и не пролившей еще, невинный, крови обильной)
логова невдалеке похищает, коль страж отлучится,
медленный скот и нежной овцой свой глад утоляет.
После ж, доспеха его не признав и меря по виду,
не устрашился дерзнуть на Тидея, и немощным дротом
мужа пытал, на других скрежетавшего и за другими
580 гнавшегося. Наконец, этолиец взоры случайно
к слабым ударам его обратил и, смеющийся страшно:
"Вижу, негодник, давно ты почета великого смерти
жаждешь", — сказал. И с тем, смельчака меча или дрота

70

Стих 510 …эгида твоя… — щит Афины (Минервы) с изображением Горгоны Медузы, Ср. Вергилий. "Энеида", VIII, 435.

71

Стих 511 …кто слугой в тяжелейших скитаниях земли все обходил. — Геркулес получил повеление оракула десять лет служить у Эврисфея; в это время он совершил знаменитый подвиги в разных частях земли.

72

Стих 514 Ты для меня — небеса и отечество… — Ср., как в "Энеиде" Вергилия Эол обращается к Юноне (I, 78); "Ты мне снискала и власть, и жезл, и Юпитера милость…".

73

Стих 518 …на груди успокоились вставшие змеи. — змеи на голове Медузы, прикрепленной к эгиде на груди Минервы.

74

Стих 532-533 …луканским жалом… — Луканцы были известными охотниками. Ср. Гораций. "Сатиры", II, 3, 234: "Ты из луканских снегов добываешь мне к ужину вепря…" (пер. М. Дмитриева).

75

Стих 548-553 Вооружает себя… Коримб Геликонский, Музам служивший досель… — Ср. Вергилий. "Энеида", IX, 774 слл.; …пряже стигийской… — Парки прядут нить жизни в подземном царстве, где течет Стикс.

76

Стих 554 …с агеноровою Исменой… — Исмена — дочь Эдипа и Иокасты; род ее восходил к Агенору, царю Финикии, отцу Кадма.

77

Стих 557 …к тестю и теще… — к Эдипу и Иокасте.

78

Стих 564 …троекратный пурпур… — т.е. ткань, трижды окрашенная пурпуром.

79

Стих 572 Так лев каспийский во мраке гирканском… — Каспиями называли народы, живущие на западном побережье Каспийского моря, а гирканами — на южном. Стации объединяет определения "каспийский" и "гирканский", исходя из соседства этих народов.