Стаций Публий Папиний. Фиваида

но элисийского речь царя не забыв и исчислив
вины Тидея[16], в поля облеченная хитростью злая
150 мчит Тисифона: бойцы узрели ее и внезапный
пот проступил у копей и мужей, хотя изменила
облик богиня, представ инахийцем Галисом, злое
пламя и плети убрав и власы к молчанью принудив.
В латах она подошла к свирепому Гиппомедонту
сбоку: приветливы взгляд и глаголы, но тот — устрашился,
лик говорившей узрев, и сам поразился испугу.
Та же, рыдая, ему "О прославленный, — молвила, — ныне
попусту мертвых друзей и греков, землей не покрытых,
(страх ли настолько велик иль уже погребенье заботит?)
160 ты защищаешь, когда сам Адраст отрядом тирийским
схвачен и он всех прежде тебя, тебя призывает
гласом и дланью! Я зрел, как сам он в крови поскользнулся
и диадема, слетев, седины его обнажила.
Неподалеку отсель, обернись, вон пыльная, видишь,
туча клубится?" — Герой, напрягшись, едва удержался,
соизмеряя беду. А суровая дева: "Не медли!
Мчись! Иль держат себя эти маны, и тот не дороже,
кто еще жив?" — Свой горестный труд и сраженье оставив
верным соратникам, он отступает, по кровного друга
170 бросив, всё смотрит назад — по зову вернуться готовый.
После ж, читая следы ненадежные лютой богини,
тщетно туда и сюда, сбиваясь, стремится, покуда
злая не скрылась из глаз Эвменида, лазоревый щит свой
бросив и тысячи змей распустив на месте шелома[17].
Туча рассеялась, — он, злосчастный, узрел инахидов:
все — безопасны, вдали от угроз — колесница Адраста.
Телом Тидея меж тем овладели тирийцы: их радость
громкие крики уже возвещают, — до греков донесшись,
вопль-победитель разит предсердия тайною скорбью.
180 И по враждебной земле — о рока могучая сила! —
тащат Тидея — того, пред кем фиванские рати —
шагом ли шел, в колеснице ль летел — расступались широко
слева и справа всегда; безоружен, и руки покойны,
ярости нет и следа: уста, сведенные смертью[18],
и устрашающий лик терзать безнаказанно можно.
Как это по сердцу всем! — И робкий, и храбрый влечется
славой десницу облечь, и крови испившие копья
каждый хранит жене показать и малым ребятам.
Так, если льва, в мавританских полях чинящего гибель,
190 из-за кого близ запертых стад сторожа не дремали,
скопом отряд пастухов обессиленный одолевает, —
пашни — ликуют, идут работники с криком великим,
гриву рвануть норовят, огромную пасть отверзают,
припоминают ущерб, и вот уж, прибитый, под кровлей
он помещен иль висит во славу дубровы старинной.[19]
Яростный Гиппомедонт, хотя он и видел, что тщетна
помощь его и бороться за труп похищенный поздно, —
всё ж безоглядно идет, мечом незрячим вращая,
и меж своим и врагом — лишь бы не были шагу помехой —
200 не различает; ему ни доспехи, ни скользкая почва,
ни утомленье бойцов, ни уже распряженные кони
бой возродить не дают, ни рана в лядвее левой:
царь эхионский[20] в пылу и вида не подал, что ранен,
иль не заметил. Но тут он скорбного видит Гоплея:
верным сопутником тот был Тидею великому, ныне ж
оруженосец ничей понурого вел крылонога[21], —
доли хозяина конь не ведал и ржал одиноко[22],
что без него тот в пешем бою отважнее бьется.
Новых наездников конь презирал хребтом горделивым,
210 ибо единую длань за годы неволи изведал.
Молвит Гиппомедонт: "Почто, звонкоступ[23] несчастливый,
новой не примешь судьбы? — Впредь гордого витязя сладкой
ноши тебе не носить, не пастись в полях этолийских,
не погружать в ахелойский затон распущенной гривы.
Всё, что осталось, — отмстить за любезные маны иль сгинуть.
Мчись же и не оскорби — ты также — похищенной тени,
после Тидея служа у надменного мужа в неволе".
Мнится, что конь услыхал и зажегся, и молниеносно
Гиппомедонта понес, примирившись со схожего дланью.
220 (Так двуприродный Кентавр с заоблачной Оссы несется
долу: его самого высокие рощи страшатся,
поле — коня.) Храпящий наскок поверг Лабдакидов
в ужас, а сверху теснит седок и, нежданным железом
выи кося, за собой оставляет увечные трупы.
Вышли к реке: в тот день по руслу полней, чем обычно
(знаменье бедствий!), Исмен катил водяную громаду.[24]
Здесь — передышка на миг: рать робкая в беге усталом
с поля к потоку влеклась, — пред мужами чуждая битвам
гладь замерла и ярким зажглась отраженьем оружья.

16

Стих 140-150 Трижды кадмейский отряд оттаскивал грозное тело… Ср. бой за тело Патрокла у Гомера ("Илиада", XVII, 155 слл.); …элисийского речь царя не забыв… См. речь Плутона (VIII, 22-83); …вины Тидея… Тисифона, по-видимому, припоминает не только жестокость Тидея по отношению к Меланиппу, но и убийство, за которое Тидей был изгнан из Калидона. См. I, 402-403; ср. Аполлодор. "Мифологическая библиотека", I, 8, 5.

17

Стих 174 …тысячи змей распустив на месте шелома. Тисифона, исчезая, явила свой настоящий облик.

18

Стих 184 …ярости нет и следа, уста, сведенные смертью… Ср. I, 616 слл.

19

Стих 189-195 Так, если льва, в мавританских полях чинящего гибель… частое сравнение у Гомера: "Илиада" V, 554 слл.; XVI, 752 слл.; XI, 548 слл.; XX, 164 слл.; …висит во славу дубровы старинной. Шкуры или рога убитых животных вешали на деревьях в честь Юпитера, Дианы, Сильвана или Пана. Ср. Проперций. "Элегии", II, 19, 17; Овидий. "Метаморфозы", XIII, 266; Вергилий. "Буколики", VII, 30; как сообщает Апулей ("Флориды", I) шкуры вешались в рощах и для отпугивания львов.

20

Стих 203 …царь эхионский… Гиппомедонт.

21

Стих 206 …вел крылонога… коня (лат. alipes).

22

Стих 207 …доли хозяина конь не ведал и ржал одиноко… Поэты часто наделяют коней человеческими переживаниями. Ср. Вергилий. "Энеида", XI, 89.

23

Стих 211 …звонкоступ… конь (лат. sonipes). Ср. IX, 206.

24

Стих 225-226 Вышли к реке: в тот день по руслу полней… Исмен катил водяную громаду, В сцене битвы Гиппомедонта с Исменом Стаций следует XXI песни "Илиады", где Ахилл, сражающий троян, повержен разгневанной рекой Ксанфом.