Ответа не последовало. Все указывало на то, что товар был приготовлен для реализации через «Березку». Если бы янтарь находился в пакете и лежал на том же месте, оперативники скорее всего не заметили его, даже проследив за полетом халата. Но янтарные изделия лежали открыто на диване. По-видимому, подобные аферы проделывались далеко не впервые, и все сходило с рук. Уверовав в свою безнаказанность, Симонова даже не считала нужным как-то прятать ювелирные изделия, приготовленные для незаконной сделки. Сотрудники доставили ее к следователю на допрос. В пакете находилось ювелирных изделий на три тысячи семьсот рублей. При продаже их за валюту выручка могла составить более четырех тысяч долларов.
В случае реализации указанной валюты по средней спекулятивной цене, один доллар за четыре рубля, сумма увеличивалась до семнадцати тысяч рублей. Если вычесть розничную стоимость янтаря, то прибыль составляла около четырнадцати тысяч рублей. Для сравнения: в середине 1980-х годов зарплата старшего оперуполномоченного главного управления внутренних дел города Москвы составляла 135 рублей в месяц, в год — 1620 рублей.
Утром Капур вынес постановления о задержании трех заведующих отделами, включая Симонову, двух заместителей, администратора, кассира и двух продавцов. Поскольку для их раздельного содержания в ИВС на Петровке, 38, не позволяли технические возможности, некоторых поместили в близ расположенные территориальные отделения милиции. К десяти часам утра, после проведения допросов, работников «Березки», не имевших валюты, и тех, у которых было обнаружено менее тридцати долларов, в том числе Ирину Маркину, отпустили домой. К полудню освободили всех остальных, кроме, конечно, задержанных.
С целью дальнейшего расследования Капур составлял список, состоящий из пяти-шести человек, и заранее передавал Нещадимову для вызова их в управление БХСС. Некоторых приглашали по несколько раз. После таких посещений следователь, как правило, выносил постановления и задерживал двух-трех работников универмага на трое суток. Впоследствии отдельные из них подвергались аресту. После принятия решения о задержании кого-либо он сообщал Нещадимову, а тот в свою очередь звонил директору «Березки».
— Маргарита Васильевна, добрый день, это Нещадимов. Направьте завтра к десяти часам Лаврову, Шейкину, Устинову и Выговскую. Пропуска будут заказаны. Вызванным на сегодня Николаевой, Минашкиной и Парамоновой оформляйте краткосрочный отпуск на трое суток за свой счет.
Это означало, что они задержаны.
— Все поняла, будет сделано.
Через несколько дней Нещадимову позвонила Татьяна Павловна Василькова, продавец продовольственного отдела.
— Валерий Михайлович, добрый день. Это Василькова. Хочу с вами поделиться впечатлениями о происходящих в последнее время событиях в универмаге.
— Татьяна Павловна, я вас слушаю.
— Продавцов, которые после трех суток ареста возвращаются на работу, коллеги встречают как героев, невинно пострадавших за общее дело. В обеденный перерыв Марго устраивает общее чаепитие, и они делятся впечатлениями. На тех, кто после допросов не был арестован, падает подозрение в предательстве общих интересов коллектива. При этом не вызывают подозрения в лояльности к руководству универмага работники, у которых была найдена валюта, но они остались на свободе. Значит — не «раскололись»! В связи с тем, что после задержания нашей смены меня не арестовали и валюты при мне не было, у моих подруг по несчастью, в особенности побывавших в тюрьме, появилось подозрение, якобы, как они выражаются, я их сдала. Руководство универмага и отдела меня игнорирует, а молодые продавцы откровенно хамят. Атмосфера стала просто невыносимой, хоть увольняйся. Скорее всего до пенсии доработать не дадут. Валерий Михайлович, я вот о чем все думаю. Может, зря я вам рассказала о нарушениях, которые творятся в магазине? Лучше бы вы меня тогда арестовали, а через трое суток все равно выпустили. Зато сейчас никаких проблем не возникало, а так, получается, и вам не помогла, и себе навредила. Что делать в этой ситуации, не знаю.
— Татьяна Павловна, если бы вы даже не поделились с нами некоторой информацией, вас все равно никто не стал задерживать. Валюты-то у вас не было. Если только за компанию. Скажите, откуда вы сейчас звоните?
— Из дома. У меня сегодня выходной.
— Завтра через директора универмага я вас вместе с другими продавцами вызову к себе, а там решим, как лучше поступить. Может, действительно задержать вас на трое суток, да и дело с концом?
В трубке наступило молчание.
— Татьяна Павловна, я шучу, не переживайте, что-нибудь придумаем. До свидания.