После состоявшегося разговора Нещадимов позвонил в «Березку».
— Маргарита Васильевна, здравствуйте, Нещадимов вас беспокоит. Завтра в десять часов я хотел бы видеть у себя Литвинову, Норкину и Василькову.
— Хорошо.
В десять часов в кабинет, где находились еще три человека, постучала и робко вошла миловидная девушка и представилась:
— Я Литвинова Светлана, меня вызывал Нещадимов.
— Проходите, присаживайтесь, я сейчас освобожусь, — сказал оперативник. — Вы пришли одна?
— Нет, мы приехали втроем. Татьяна Павловна и Лариса сидят в коридоре.
В процессе допроса было установлено, что Литвинова в универмаге работает меньше года и представляющей интерес для следствия информацией скорее всего не располагает. После непродолжительной беседы она ушла. В это время в кабинет зашел старший лейтенант из другого отделения третьего отдела, большой любитель слабого пола.
— Михалыч, там к тебе пришла симпатичная дама во всем белом. Наверное, из «Березки».
— Как ты догадался?
— Увидев ее, я не мог удержаться и на всякий случай спросил, к кому она пришла. Вдруг ко мне? Она ответила, что ее вызывал Нещадимов. На что я ей сказал, «вот он вас и не пощадит, лучше пошли к нам, мы люди мирные», но она отказалась.
— Молодец. Чувствуется, что от безделья страдаешь. Так говоришь, не испугалась, даже несмотря на твои глупости? Тогда приглашай.
Лариса рассказала все сплетни про работников универмага, но ничего путного оперативники от нее не услышали. За время, пока ее допрашивали, в кабинет заходили еще три бездельника поглазеть на симпатичную даму. После окончания допроса проводить ее до КПП вызвались сразу два ценителя женского пола и провожали не иначе как вдвоем. Затем Нещадимов пригласил Василькову. Она рассказала об оказываемом на нее прессинге со стороны руководства универмага и о начавшейся проверке управлением «Росинвалютторга».
— Валерий Михайлович, меня попросту затравили, пытаются выжить из магазина. Ничего другого не остается, как уволиться, — и она расплакалась.
Сотрудникам, присутствовавшим при разговоре, стало жалко одинокую, беззащитную женщину, которую незаслуженно обижают. Выждав время, пока она успокоится, Валерий снял трубку телефона и стал набирать номер. При этом попросил Татьяну Павловну не разговаривать. На другом конце провода, прервав зуммер, сразу же подняли трубку. Было понятно, что абонент с нетерпением ожидал звонка.
— Слушаю вас, — услышал он голос Зиминой.
— Маргарита Васильевна, добрый день, Нещадимов.
— Здравствуйте, Валерий Михайлович.
— С сегодняшнего дня оформляйте Васильковой краткосрочный отпуск на трое суток за свой счет.
При этих словах в телефонной трубке образовалась затяжная пауза.
— Я вас поняла.
Нещадимову показалось, что у нее чуть не вырвались слова благодарности.
— Всего хорошего, Маргарита Васильевна.
— До свидания.
Закончив разговор, он посмотрел на Василькову — у нее был перепуганный вид.
— Валерий Михайлович, как же так? Я обратилась к вам за помощью и заработала трое суток ареста, — ей стало обидно, и она готова была разрыдаться.
— Татьяна Павловна, у вас есть дача?
— Есть, — тихо вымолвила она. Втайне подумала: «Вдобавок, наверное, теперь и дачу отберут».
— Сейчас, не заходя домой, поезжайте сразу на дачу, а через три дня вернетесь на работу и скажете директору, что находились в следственном изоляторе на Петровке, 38. Она, как вы уже слышали, знает об этом и очень удивилась. Для достоверности спустимся во двор и зайдем в нашу внутреннюю тюрьму. Посмотрите пустую камеру, чтобы иметь представление, как она выглядит. На всякий случай ознакомитесь с распорядком дня арестованных, ну и прочими премудростями. Только договорюсь с начальником ИВС и пойдем на экскурсию.
Спустившись во двор, они направились к двухэтажному кирпичному зданию с решетчатым окнами, дореволюционной постройки, всегда выкрашенному в светлые тона, дабы не усугублять раньше времени и без того мрачное настроение в него входящим. До Октябрьской революции в здании располагалась тюрьма департамента московской полиции, а затем МУРа. В последние годы — ИВС ГУВД. Подойдя к входной двери, Нещадимов нажал на кнопку звонка. Из динамика донеслось:
— Что вы хотели?
— Нещадимов моя фамилия, я из УБХСС. Вас должны были предупредить о моем визите.
Щелкнул электронный замок, и они вошли в помещение. Сразу почувствовался специфический тюремный запах. Их взору представилась гнетущая атмосфера массивной постройки с низкими потолками, коридорами, переходами в разные отсеки, повидавшими за свой продолжительный срок не одно поколение уголовников различных мастей. Помощник дежурного показал свободную камеру, предназначенную для размещения задержанных женщин, и рассказал в подробностях об особенностях их содержания. Пока они знакомились с ИВС, началась отправка арестованных в Бутырскую тюрьму. Из камеры по одному выходили арестованные и в сопровождении двух охранников подходили к дежурному. Старший конвоя, глядя в бумаги, спрашивал: