Масла в огонь подливали свидетели. Отсутствие родни на свадьбе своих чад ещё можно было объяснить семейной размолвкой, мало ли что в жизни бывает? Младшая девчонка вызывала доверие свое детской непосредственностью, но старшая из сестёр на лице изобразила странную мину, в которой смешались едва сдерживаемый смех и уже откровенная жалость к парочке, столь бездарно завалившей первый же акт пьесы в самом его начале.
— А ну выкладывай, бесовская душа, что удумал? — остриё лопаты с силой, прямо-таки многообещающе, вошло в землю, как нож в масло.
— Ничего не удумал, жениться хочу. — Элана уже трясло от смеха.
— Ты мне голову не дури, шут гороховый, не в цирк пришёл. — Настоятель говорил не злобно, но стало ясно, что без определённой доли искренности желаемого не достичь.
Ольга, в который раз, стала свидетелем стремительной перемены настроения своего суженного: он мгновенно стал серьёзным.
— Я люблю Ольгу, и хочу быть с ней. Здесь нет ни грамма лжи, — непробиваемое спокойствие сменило явную нервозность. — Но, Ваша правда, есть и другие причины, собравшие нас тут.
Он явно не огорчился разоблачению, предполагая такой исход с самого начала. Уж кем-кем, а дураком отец Серафим не был, и эволэк это прекрасно знал.
— Про чувства ты правду говоришь, по глазам вижу. Ты хоть и дуралей, но дуралей честный. Но лучше расскажи всё как есть.
Элан из кармана извлёк фото и показал настоятелю.
— Помните её?
Тот тяжело вздохнул, недобрые воспоминания затопили разум. Конечно, он помнил и эту девчушку, и безутешные слёзы родителей, схоронивших свою дочь, помнил, как служил молебен за упокой её души. Если бы только она одна. А так…
Отец Серафим долгие годы нёс тяжкое бремя духовного пастыря детей, отдающих свои жизни ради Жизни других Миров. Сколько их проводил, не счесть. Сколько горя повидал, не пересказать. Сколько слов утешения сказал близким, временами, стыдясь своего малодушия, с трудом веря в свои собственные речи. Именно потому и терпел все выходки рыжего Лиса, ибо знал, что есть у него право не верить, и даже ненавидеть, раз жестокий мир забирает самых лучших и смелых, а Небеса не отвечают мольбам.
— Хотите ещё отпевать девчонок? — Элан был уже просто зол, ударяя в самою больную точку, но иначе он поступить не мог. Положительный результат, по его мнению, оправдывал средства. — Есть возможность всё изменить, но для этого на кое-что надо закрыть глаза.
— Ну, с тобой, допустим, всё ясно. — Он внимательно посмотрел на невесту. — А чем ты, иномирянка, сможешь помочь? Или это просто брак по расчёту?
— Ему нужен куратор, — Ольга вела себя прямолинейно. — Что же касается брака, то я привязана к Элану и ничего не имею против свадьбы.
— И как же ты, дочка, с такой работой справляться-то думаешь? — Информированность «духовного лидера» эволэков не оставляла ни шанса даже малейшей лжи. Иногда возникало подспудное ощущение, что эту должность он занимает не просто по стечению обстоятельств.
Элан с Ольгой переглянулись. Между ними молнией проскочил безмолвный диалог.
Будем играть в конспирацию?
Она не предполагалась с самого начала, он умён.
Даже слишком. Что делать?
Просто скажи правду.
Ольга вонзила взор в батюшку и отчеканила:
— Я киборг, модель FN A-1SL34.
Дашу чуть не разорвало на вдохе от неожиданного поворота событий. Мирра многозначительно хмыкнула, уже давно просчитав варианты действий своего коллеги, так что по-настоящему сильно не удивилась. Хотя поступок был неординарный во всех отношениях.
Несчастный же настоятель просто сел, где стоял, прямо на колоду для рубки дров. На его лицо словно вылили ведро извёстки, а глаза вылезли из орбит так, что брови уже не казались столь большими, как раньше.
— Тебе, ироду окаянному, черенок лопаты об голову сломать, чтобы мозги на место вправились? — Его голос сквозил непередаваемым изумлением, впрочем, объект негодования, похоже, ничуть не обиделся.
Отец Серафим, конечно, понимал, что отчаянные времена требуют от людей отчаянных решений, и ко многому был готов. Но то, что хотел от него эволэк, переходило все рамки писанных и неписанных правил, как церковных, так и мирских.