Парень легонько тронул плечо спящей, не добившись реакции, повторил, но единственным ответом был протестующий стон.
— Мирра, подъём, — он уже шептал ей на ухо, стоя в воде.
По-человечески он понимал девушку, её чаяния. Та только сейчас действительно расслабилась, а полноценный отдых вливал силы в измученное тело и ещё больше измученный разум, но беспокойство нарастало с каждой минутой. Закрытая входная дверь словно излучала видимый только ему свет, постоянно приковывая к себе взор.
— Элан, я спать хочу, отстань…
Мирра снова не пожелала слушаться, а даже наоборот, поёрзала туда-сюда, устраиваясь поудобней, а секунду спустя случилось то, что должно было случиться. Обе створки широко распахнулись, впустив в помещение трёх взрослых. Полякова, Кривошеев и Драбкина Лариса, куратор сони, очень слаженно одной мимикой выразили всё, что подумали об увиденной картине.
— Вот вы где оба, — Александра Викторовна укоризненно покачала головой.
— Амма, — на голос Григория Васильевича сразу явилось подрагивающее изображение, — почему ты допускаешь подобное?
Никто не питал иллюзий, только с разрешения ИР рыжий проказник мог похитить девушку из палаты.
— Её состояние за последние часы заметно улучшилось, нормализовался сон. Рекомендую оставить её здесь под присмотром, надо только позаботиться о температуре тела, больная уже начинает терять тепло. — Электронная умница внимательно оглядела Мирру. — А в целом такая незатейливая, хм, терапия, имеет на удивление серьёзный успех. А теперь все вышли вон, не нарушайте её сон.
Перечить желающих не нашлось. Все, кроме Ларисы Константиновны, захлопотавшей вокруг девушки, подчинились требованию, оставив внезапно пошедшую на поправку больную выздоравливать дальше.
— Ну, рассказывайте. Чем обязан в столь ранний час? — Элан обращался к женщине-куратору, игнорируя второго присутствующего. — И куда бежать?
— В Белоград, на приём к Императрице. — Полякова подмигнула своему подопечному.
— Интуитивно я понимаю, что Вы не шутите, но хоть умыться и одеться можно? — Эволэк был абсолютно серьёзен, чем немало удивил обоих наставников.
— Нужно, — вставил Кривошеев. — Вертолёт на площадке, ждём только тебя.
— Пятнадцать минут, — парень развёл руками и стрелой исчез в коридоре.
Куратор и формальный глава Клана Воздуха направились к выходу, вопросительно переглянувшись.
— Он ждал нашего прихода? — Кривошеев не до конца был уверен в правильности своих наблюдений.
— Без сомнения. — Женщина утвердительно кивнула, непослушные локоны прикрыли глаза. — Как минимум, он почувствовал наше приближение. Конечно, Элан не пророк, но… Он был встревожен и понимал, что источником тревоги будут незваные гости, а не Мирра.
— Очень даже неплохо.
Они миновали пост охраны и вышли на воздух. Уже светало. На поляне, между озером и горой, устало склонив лопасти к земле, стоял военный вертолёт. Пилоты, увидев своих пассажиров, прервали беседу, вопросительно глядя на гражданских.
— Минут десять, — Кривошеев ободряюще показал им большой палец.
Полякова руками упёрлась в хвостовую балку и застыла, задумчиво вглядываясь в зарево на Востоке. День снова обещал быть жарким, ни единого облачка в небе не наблюдалось, не гремел за отрогами гром, предвещая спасительный ливень.
Эволэк появился немного позже, чем обещал, но зато, преобразившись до неузнаваемости. Вместо неряшливого комбинезона с замоченными штанинами он облачился в белоснежные одежды с головы до ног — традиционную форму клана Воздуха. На груди эмблема — вышитый яркий цветок Вайнар, означающий принадлежность именно к касте эволэков, в руках длинный свёрток. Как и многие подростки-мальчишки в общем безразличный к своему гардеробу, он всё же был далёк от мысли отмочить какой-нибудь номер перед Императрицей. Ещё до того как его нога ступила на размеченную площадку, вертушка уже засвистела двигателем, а оба винта, стремительно набирая обороты, резали воздух, всё быстрее и быстрее очерчивая круги выкрашенными в предупреждающий красный цвет законцовками.
Под присмотром бортового техника все трое устроились в спартанских креслах, надев наушники, ибо даже при закрытой двери шум силовой установки боевой машины не давал возможности говорить, не повышая при этом голоса почти до крика.