Станция была пуста. Девушка со звёздными глазами знала о тех разрушительных по своим масштабам и силе изменениям, которые грядут в самом ближайшем будущем, ведь они пришла в этот мир именно для этого. Проложить дорогу между мирами, заставить вернуться Лисичку и Лиса, но…
Она слишком много времени провела с людьми, что работали и жили в этой рукотворной громадине, сдружилась с ними, много и усердно трудилась, стараясь постичь премудрости человеческого бытия. Целая жизнь, яркая, полная и радостных моментов, и тяжких огорчений, беззаботной радости и запредельного напряжения сил, всё она оставит тут, унеся с собой только воспоминания.
Пустота. Нет больше беготни и несмолкающего гомона людских голосов, весёлых застолий по вечерам, когда шумные компании собирались вместе. Не сидеть ей больше рядом с этими странными созданиями, что с такой лёгкостью приняли в свою большую семью незнакомку, у которой от человека если что и было, так это некоторое внешнее сходство. Она стала для них родной, чужая и непохожая, мудрая и вечная, как свет, что лился из её звёздных глаз. Они приняли её такой, какая она есть, и она их приняла со всеми странностями и чудачествами. Но настала пора проститься…
Предупреждённые о грядущем катаклизме все друзья и просто знакомые двуногие уже покинули станцию, которой выпала нелёгкая судьба стать пристанищем для трёх пришельцев из иного мира. Лесавесима не смогла забыть их потрясённые лица, когда иномирянка поведала об истинных причинах своего появления, и о том, зачем два рыжих разбойника, чья неуёмная энергия не раз и не два переворачивала вверх дном размеренную, в общем-то, жизнь космического поселения, пришли вместе с ней.
Никто не упрекал её, никто не кричал, не бросал в лицо обвинения, но… Она не могла, и не сможет уже никогда забыть то прощание, когда её друзья убывали вдаль, подальше от готового разразиться шторма. Они не хотели этого расставания, не хотели отпускать её, не хотели расставаться даже с лисами, хоть те первое время так насолившими им своими кражами съестного. Они успели сдружиться и на свой лад полюбить друг друга, даже шеф-повар растаял, угощая лисиц самыми вкусными порциями, не вынашивал больше грозных планов сделать из них воротники для шуб. Но настали тяжёлые минуты расставания, и пришлось прощаться…
Лесавесима, погружённая в собственные мысли, неспешно шла по коридору, касаясь руками неярких огней притушенного освещения. Дом уходил из этой Вселенной, и девушка со звёздными глазами совершенно точно знала, что они больше не увидятся. Это расставание навсегда, и она никуда не спешила, прощаясь с родными стенами…
Если первое практическое использование Якоря ввело всех без исключения кураторов и руководителей ИБиСа в изумление, то происходящее сейчас просто не поддавалось осмыслению. Точнее поддавалось, но с массой допущений, многим из которых пока не судьба получить научные подтверждения даже факта своего существования.
– «Эфирная Альфа» пуста? – с недоверием переспросила Ворожейкина.
Она так же заняла одно из кресел Учёного Совета, органа, который был разрушен кризисом, а до проекта Еноселиза так и не успевшего принять даже подобие стройной организационной структуры. Старому руководящему составу доверия уже не было, более того, он в полном составе попал под подозрение, и сейчас во всю силу, пусть и не гласно, но шло следствие, а новый ещё не сформировался до конца.
Елена с нескрываемым интересом наблюдала в последние дни за происходящим в ЭМ литанов-Усы и лисиц. Таня уже вышла из погружения, успешно справившись с задачей создания наземных млекопитающих, чем-то похожих на миниатюрных бегемотов. Мощная гравитация переполненной тяжёлыми металлами Лапреосф (остряки утверждают, что такое несуразное и трудночитаемое название планете присвоил вдрызг пьяный астронавт – экипажи двух кораблей, в основном выходцев из Испании, были очень расстроены «окрытием»!) практически не оставляла Клану Земли выхода, кроме как работать над животными, ведущими полуводный образ жизни.
Так что, новоиспечённый, а точнее, испечённая член Совета, несмотря на чудовищную усталость от прошедших почти пяти месяцев сложнейшего погружения, пропадала в операторских залах Сафировой, Хельги и Дробышевой. А посмотреть было на что.
– Да, пуста, – подтвердила Хельга, – Лесавесима как-то убедила эээ… людей…
– Эфирные образования, которые мы воспринимаем как людей, – поправила Лариса, чьё изображение заняло весь настенный экран, настолько широкий и с таким прекрасным изображением, что создавалось впечатление, будто никакой стены между операторскими залами и нет вовсе.