— А мне — вас!
— Молчите, сокровище, — отмахнулся Дилл. — Молчите и слушайте. Вот что1 я решил: мы продадим бессмертие только одному человеку на земле, но зато самому богатому. Сколько стоит сейчас старик Меллон? Десять миллиардов? Вот он и достоин бессмертия… Ему, накануне его смерти, мы и продадим сыворотку. Только ему и никому больше!
— И его миллиарды будут нашими! — радостно захихикала миссис Дилл.
— Дура-дура, а понимает! — одобрительно ухмыльнулся мистер Дилл и строго добавил: — Но для всех остальных людей на земле наше бессмертие должно остаться тайной. Оно должно умереть для них, так же как они должны умереть, не узнав о его существовании.
— Остаётся вопрос с вашим папой, — мистер Дилл пристально поглядел на супругу. — Может он дать нам расписку, что, получив от нас бессмертие, он не будет им торговать?
— Расписку-то он даст, но и бессмертие продаст, — вздохнула миссис Дилл.
— Хорош папа, — покачал головой мистер Дилл, — весь в дочку! Что ж с ним делать?
— Ну, раз отец может пренебречь интересами собственной дочери, то такому папе вообще не следует давать бессмертия!
— Нет, это нехорошо. Это будет такая обида… — задумчиво проговорил Дилл. — Папа никогда нам этого не простит… Надо всё-таки дать ему бессмертие.
— Но он же начнёт им торговать! — капризно захныкала миссис Дилл.
— Нет, он не начнёт им торговать, — покачал головой мистер Дилл. — Не успеет… На другое утро можно ему устроить небольшую автомобильную катастрофу с лёгким, но смертельным исходом… Кстати, это могло бы быть неплохим рекламным трюком!
— Как это рекламным трюком?
— Рекламным для автомобильной фирмы, — в восторге от своей находки пояснил Дилл. — Представляете себе: папа — вдребезги, а машина цела, хоть сейчас же езжай дальше! А? Неплохо? Тот же Кайзер не пожалеет денег за такую рекламу!
— Только не забудьте устроить все с наследством, — вновь становясь серьёзным, продолжал Дилл. — Обо всем я должен думать сам! Вот даже голова заболела… — добавил он и при этом испытующе взглянул на жену.
— Что же вы до сих пор молчали, милый, — заторопилась Патти, — у меня есть порошок от головной боли, — и она вынула из ночного столика белый пакетик.
— Выпьем его пополам, дорогая, — предложил мистер Дилл.
— Зачем? — улыбнулась Патти. — У меня же не болит голова!
— Не будем нарушать традиции, — сказал мистер Дилл, — все пополам!
Миссис Дилл пожала плечами и, высыпав половину содержимого пакетика себе на язык, протянула бумажку с остатком порошка мужу, который, в свою очередь, высыпал его себе на язык.
— Фи, какой горький! — замахала она рукой и выплюнула порошок. Мистер Дилл немедленно последовал её примеру.
— |Что же вы, Сидди? Ваша голова?
— Благодарю вас, она прошла, Патти.
— Вот как? — миссис Дилл усмехнулась. — А знаете, Сидди, вы зря так осторожны. Отравления теперь не в моде.
— Вы же передовая женщина! — воскликнул Дилл. — Станете ли вы следовать моде? Вы ведь из тех, которые сами вводят её!
— Вы стали очень мнительным, бедненький. Это действительно было просто лекарство!
— На этот раз возможно, — мистер Дилл опять пристально взглянул на супругу, — и я хотел только дать вам урок. Надеюсь, вы его запомните. Я ни минуты не сомневаюсь, что, представься вам удобный случай, вы избавились бы от меня с такой же лёгкостью и охотой, с какими я избавился бы от вас… Две половины миллиардного состояния — вдвое больше одной половины… В этих пределах вы знаете арифметику. На этот раз случай с порошком был для вас только репетицией. И для меня тоже. И я хочу, чтоб вы запомнили: отныне мы будем есть, пить и курить все пополам, я — после вас… — он улыбнулся. — Согласно поверью, я хочу всегда узнавать ваши мысли… В особенности знание их мне дорого в тех случаях, когда они касаются моего отравления… А теперь вставайте! — приказал Дилл. — Собирайтесь! Сейчас мы поедем к Гребешкову за моим костюмом.
— Почему так срочно? — удивилась миссис Дилл. — Успеем. Ведь визы не готовы. У нас есть ещё целая неделя…
— К сожалению, именно поэтому и надо спешить. Старик думает, что завтра мы поедем с ним в институт… Если этого не будет, он успеет устроить скандал до нашего отъезда. Мы вообще не сможем уехать. Мы должны перенести этот научный визит, по крайней мере, на неделю. И надо сейчас же предупредить об этом мистера Гребешкова. Наше посещение успокоит его. Он увидит, что мы никуда не бежим от него, и не будет принимать никаких мер. Пустите в ход все ваше несуществующее обаяние. Помните: сейчас у нас общая задача — во что бы то ни стало вывезти наше бессмертие в целости и сохранности!