Ранцау (холодно). Мы его не видели. (Иронически.) Его легкое недомогание после последних волнений стало весьма серьезным. Это просто рок! Как только начинаются беспорядки, он ложится в постель – заболевает.
Гёлер (подчеркивая). А вы себя хорошо чувствуете?
Ранцау (улыбаясь). Возможно, что это вас злит. Есть люди, которых раздражает мое хорошее самочувствие, они хотели бы видеть меня при последнем издыхании.
Гёлер. Кто же это?
Ранцау (продолжая сидеть, презрительно). Например, те, кто собираются стать моими наследниками.
Гёлер. Есть и такие, которые хотят быть вашими наследниками еще при жизни.
Ранцау (холодно смотрит на него). Господин Гёлер, вы, как советник, изучали право; вы читали триста вторую статью Датского кодекса?
Гёлер. Нет, сударь.
Ранцау (так же). Я так и думал. Она гласит: мало получить наследство – надо еще иметь способность наследовать.
Гёлер. К кому относится эта аксиома?
Ранцау (так же). К тем, у кого не хватает способностей.
Гёлер. Сударь, вы слишком далеко зашли.
Ранцау (встает, не меняя тона). Извините, вы собираетесь завтра на бал к королеве?
Гёлер (злобно). Милостивый государь!
Ранцау. Вы с ней танцуете? Кадриль составляете вы?
Гёлер. Я узнаю, что означает ваше глумление?
Ранцау. Вы обвиняли меня в том, что я слишком занесся. Я спускаюсь теперь до ваших пределов.
Гёлер. Это уже слишком!
Кристина (у окна). Да замолчите! Мне кажется, начинается снова.
Гёлер (с испугом). Снова? Неужели это никогда не кончится? Это нестерпимо.
Кристина. О боже мой! Все потеряно. О мой отец!
Явление IV
Коллер (на авансцене слева), Гёлер, Кристина, Фалькенскильд, Ранцау (на авансцене справа).
Фалькенскильд. Успокойтесь! В этих криках, которые слышны издалека, для нас нет ничего угрожающего.
Гёлер. Я же говорил – долго это длиться не может.
Кристина. Значит, все уже кончилось?
Фалькенскильд. Нет еще! Но дела идут лучше.
Ранцау и Коллер (каждый про себя, с досадой). О боже!
Фалькенскильд. Толпе много раз твердили, что никто не посягал на Буркенстаффа и что, наверно, он сам из осторожности или из скромности сбежал от почестей, которые ему подготовляли… и от взглядов…
Ранцау. В момент такого торжества? Трудно поверить.
Фалькенскильд. Я не отрицаю. И убедить этих бюргеров без поддержки полка было бы трудновато. Мы не рассчитывали на полк, но в это время он, направляясь в свой новый гарнизон, шел с музыкой и развернутыми знаменами. Его неожиданное появление изменило настроение умов. Толпа пошла на соглашение и после повторных уверений, что на поиски Ратона Буркенстаффа будет обращено чрезвычайное внимание, разошлась по своим домам. Кроме нескольких субъектов, которые старались мутить воду и продолжали беспорядки.
Коллер (про себя). Это наши.
Фалькенскильд. Они арестованы.
Коллер (про себя). О боже!
Фалькенскильд. На этот раз их нужно прикончить.
Гёлер. Это то, что я повторяю с самого утра.
Фалькенскильд. Так как нельзя, чтобы подобные сцены повторялись, мы решили принять строгие меры.
Ранцау. Кого удалось схватить?
Фалькенскильд. Люди эти подозрительные и неизвестные.
Коллер. Их имена?
Фалькенскильд. Герман и Кристиан.
Коллер (про себя). Какие неловкие.
Фалькенскильд. Вы понимаете – негодяи действовали не самостоятельно. Они получили инструкции, деньги, и нам важно узнать, кто эти люди, заставившие их действовать.
Ранцау (смотрит на Коллера). Они их назовут?
Фалькенскильд. Несомненно… Если они заговорят – их помилуют, если будут молчать – их расстреляют. (К Ранцау.) Я зашел за вами, чтобы допросить их и таким образом раскрыть заговор…
Коллер (подходит к Фалькенскильду). Отдельные нити которого, мне кажется, уже у меня в руках.
Фалькенскильд. У вас, Коллер?
Коллер. Да, сударь. (Про себя.) Это единственный способ спастись.