Выбирая новую цель, я заметила, как Генри терзает остальных призраков, придавливая единорогов к земле своим весом и разрывая всадников на части. Один из них повернулся, чтобы убежать, но вдова подрезала его и повалила на землю. Песня наконец-то замолкла.
В лесу стало темно и тихо.
Я рысью вернулась к основной группе на своем единороге, надеясь, что никто не будет задавать лишних вопросов.
- Кто-то ранен? - спросил Генри.
Я поняла, что и он, и вдовствующая маркиза Сафернока обрели человеческий облик - и остались совершенно голыми. Я быстро отвернулась. Просто я не фанат членов. Или, если уж на то пошло, голых людей возраста бесплатного проезда в общественном транспорте.
Джамбо вылез из-под катафалка, его лицо теряло волчьи черты, пока он зачитывал список имен и ранений.
- Есть погибшие?
Джамбо покачал головой. Раненым помогали забраться в повозку, и вдовствующая маркиза, слава богу, вернувшаяся в волчью форму, запрыгнула на нее, чтобы охранять их на обратном пути к дому. Остальная часть стаи двинулась дальше в лес вместе с катафалком. Я не знала, что делать дальше, но тут заметила мерцание среди деревьев.
Я догадалась, что это один из призрачных огней, за которыми я старательно избегала следить в прошлый раз и не должна была следить сейчас, если у меня есть хоть капля здравого смысла.
За ним-то я и пошла.
Стоило сойти с тропинки, как я потеряла из виду похоронную группу, и лес сомкнулся вокруг меня, как клешня. Подлесок был густой, деревья спутаны, но единорог, похоже, знал, что делает. Казалось, он подозрительно самоотверженно хотел нести меня навстречу верной смерти. Ублюдок.
Огни, казалось, не становились ближе, но они множились, как выходящие звезды, ведя меня к тому месту, где лес умирал. Сначала я заметила лишь увядшие листья, но вскоре луна осветила землю, усеянную сухими костями и пылью, сквозь скелеты ветвей. Наконец, мы подошли к кольцу мертвых деревьев, и мой единорог просто не мог сдвинуться с места.
Я сползла на землю.
- Тебе лучше подождать здесь, засранец. Или я выслежу тебя и превращу в волшебный клей.
Он посмотрел на меня мертвыми черными глазами, что я расценила как согласие.
С ножом в руке я шагнула в круг деревьев. Я почувствовала знакомый холод, словно ступила в холодную воду. Мне уже доводилось ходить между мирами, но к этому трудно привыкнуть. Я оглянулась через плечо, чтобы посмотреть, во что ввязалась. Позади лежала взорванная пустошь, мертвые деревья, разбросанные по пепельной равнине. Огромная бледная луна низко висела в беззвездном небе, омывая землю светом цвета кости. Ну, Тотошка, я больше не в Канзасе. Я в гребаном царстве фейри.
В центре рощи огромный золотой волк сражался с самым отвратительным животным, которое я когда-либо видела. Это был гигантский, трупно-белый олень, чья плоть покрылась волдырями и отслоилась до костей. Его многозубые рога были отточены до остроты и увешаны полосками гниющего бархата. Наверное, когда я видела его раньше, он изображал дружелюбие. Лорды фейри - продолжение своих миров, а может, и наоборот, а здесь все было мертвым и иссохшим. Наверное, Тара все это время говорила правду. Вряд ли эта штука убила ее кузена.
Пока я наблюдала, Тара рванулась к горлу оленя, но он отбросил ее в сторону, а его рога оставили зазубренный порез на ее боку. Она рухнула на землю, перекатилась и с рычанием поднялась на ноги.
Слава богу, у меня остался мой маленький ножик. Не желая, чтобы меня сразу же убили, я ждала удобного момента.
Олень опустил голову и напал. Тара устояла на ногах, в последнюю секунду отклонившись в сторону, чтобы нанести удар по его загривку. Она сбила его, и я потеряла их след в вихре пыли.
Затем олень отбросил ее и поднялся на ноги, его форма изменилась и стала похожа на человеческую - если считать людьми массивных рогатых чуваков с копытами. Он носил корону из рогов и держал копье из кости, которое метнул в Тару. Оно пронзило ее бок, сбив с ног, и не давая подняться. Бывший олень вытянул вверх руку, широко раздвинув пальцы, а затем загнул их внутрь. Тара забилась на земле, и из ее ран в сторону нападавшего потекли нити серебристого тумана. Они собирались вокруг его пальцев и скапливались в ладонях, пока он содрогался от удовольствия.