Так, что командирам крыла необходимо сформировать тройки по классам машин. Закончив вводную часть, Ряхлов улыбнулся тринадцатого экипажу. Подойдя ближе, остановился и одарил ехидной ухмылкой:
— Господа курсанты, я слышал, у вас сегодня поединок, — и откровенно, улыбаясь уже представил, как посмеется над униженными. — Вы еще не передумали? Рапорта лежат у меня в канцелярии, в любой момент могу сбросить вам на терминалы…
Не дождавшись ответа от хмурого Дыбы, молчаливого Косяка и немного побледневшего Черепа, неопределенно хмыкнул:
— Ну, что же, встретимся на учебном уровне, рапорта у меня будут с собой, чтобы ни задерживать кандидатов Обеспечения…
По порядку построения, экипажи стали двигаться к лифту. Длинный коридор с отходившими дверями кубриков наполнился гомоном и весельем. Уже на подходе к лифту к Косяку подошел курсант из "четверки". Пронырливый Ловец славился в корпусе своей коммерческой жилкой. Постоянные встречи с темными личностями, тайные звонки, не по окладу большие расходы, все это множило молву о его связи с городским криминалом.
— Слушай, Косяк, что вы надумали с боем? Драться будете?
— А ты, что, уже принимаешь ставки? Ну, давай: ставлю свой месячный оклад на нас.
— Что, весь?!?!? — подняв бровь, Ловец пытался усмотреть шутку.
— И я ставлю свой тоже, — сказал Череп.
— Добавляю свой туда же, — пробасил повернувшийся на разговор Дыба.
Окинув троицу взглядом, Ловец пожал плечами:
— Ну, что же, ставки принимаю. — ухмыльнувшись, продолжил: — это уже становится интересным…
Ловец так же ненавязчиво, как подошел, растаял в толпе. Косяк не утерпел:
— Я так понимаю, что новость уже всех облетела, ставки делают, — невесело усмехнулся. — Вот собаки, им только развлечений подавай.
— А ты думал, что — о такой развлекухе забудут? — Дыба задержался, поравнявшись с остальными, весомо добавил: — Тем более, что Носорог в ряхловских любимчиках, и тут какой-то экипаж "отбраковки" валит парней на глазах всего корпуса, я удивляюсь, что нас центральное крыло не порвало сразу.
— Да ладно, прорвемся. Ты, кстати, придумал, как нам быть?
— Ближе к вечеру расскажу, нужно еще кое-что прикинуть…
— Не может быть! — тихо вскрикнул Ряхлов, сидя с проверяющим майором за одним столом. — Как это, прошли тест? Вы не ошибаетесь? Вы все точно проверили?
— А у этих курсантов должны быть дополнительные условия сдачи? — удивленно спросил майор. — Задание программы стандартны. Как вы и просили, тому здоровяку я добавил дополнительный вопрос. Ответ меня удовлетворил. Правда, много отсебятины, но суть верна. Вообще, "тринашка" меня порадовала подходом к делу. Прекрасно дополняют друг друга, так, что вы зря считаете их обузой. Еще посмотрим на результаты учений, а предварительные выводы — из них получатся очень даже не плохие наемники…
— Возможно, — рассеяно бросил, едва слушавший Ряхлов, — спасибо. Мне пора.
Попрощавшись с майором, вышел из аудитории сдачи теоретического зачета. Предположения не оправдались. Раздосадованный капитан двигался по пустому коридору учебного уровня. Шаркая под притухшими настенными голограммами схем механических блоков, орудийных модулей и силовых установок, прикидывал, что возможно сделать.
Капитан представлял, как он САМ будет вверять им боевую машину, а больше всего его бесила насмешка в глазах породистого отпрыска. Но главным образом капитана угнетал тот факт, что какие-то "сопляки и неудачники", доказывают ЕМУ, герою "торпедной атаки", что он может в чем-то ошибся. С одной стороны — хотелось заполучить в покровители влиятельного деда, а с другой — все-таки избавиться от этой тройки. Впрямую давить чревато проблемами, а вот если подтасовывать обстоятельства, все само собой… Да наплевать! Он сам прорвется, а от этих выскочек нужно избавиться любым методом. Он сам себе сделал карьеру, обойдется и без деда.
Ряхлов остановился, мысленно смакуя пришедшую в голову идею, двинулся к лифту, но уже с интересом присматриваясь к голограммам: искал воплощение своей идеи.
Ближе к вечернему построению курсанты потянулись в спортивный зальчик. Дверь непрерывно шипела, впуская все новые и новые экипажи. Вокруг помоста занимали удобные места, кто на тренажерах, кто на немногочисленных креслах, — зрители рассаживались в ожидании зрелища.
На огороженном пористыми канатами помосте, уже надевая перчатки, разминалась раздетая по пояс "семерка".
Пробуя плотность перчаток, Носорог похлопывал друг об друга сжатыми кулаками, подпрыгивал на месте и с нетерпением поглядывал на вход, порыкивал на товарищей все еще не одевших перчатки.
Вошли Ряхлов с Ломом. Командование Батальона одобряло "спортивный дух", воспитываемый среди будущих наемников в постоянных тренировках по рукопашному бою. Тем самым сразу закрывались вопросы: чем заняться здоровым парням при мирных передышках и как разрешать конфликтные ситуации в среде довольно агрессивного пополнения.
Но сам процесс поединка не отпускался с тормозов, на нем обязательно должен был присутствовать младший командир. Так как сегодня был Лом, он автоматически становился судьей. Так, что с официальной частью все было решено, а, что касается причин поединка, да и "приза" поединка, — это уже касалось только самих участвующих экипажей. А последствия, — современная медицина позволяет решить многие проблемы, да и шрамы только украшают настоящего мужчину.
При звуке открывающейся двери в спортзале установилась тишина. В проем протиснулся Дыба, за ним запрыгнул Косяк, замыкал цепочку почти опоздавших участников Череп. При входе "героев дня" зал взорвался ревом одобрительных криков и свиста. Троица прошла к свободному углу ринга.
Улыбающийся Косяк, сбросив куртку комбеза, дурачась начал ходить по рингу из стороны в сторону, демонстрируя удары по воображаемому противнику. Такой оптимистический подход к бою зрители встретили воплями поддержки.
Сбросив куртку, Дыба поиграл мышцами, необъятная волосатая грудь проступила ожившими пластами, и, подчиняясь импульсам, тело ожило в танце тренированной плоти. Скромно улыбнувшись реву поддержки, достал сумку и начал выкладывать снаряжение полно контактного боя. Облачившись в тесные перчатки, пружинисто попрыгал на мягкой подошве, показывая Косяку, что нужно помочь еще не одевшемуся "малышу".
То бледнея, то краснея, Череп неуверенно перетаптывался в углу ринга. Под насмешливыми взглядами Носорога трясущимися руками пробовал не промазать, надевая ботинок.
Помогая затянуть ботинки с дутыми вкладками, Косяк шепнул:
— Молодец, классно держишься, если бы не знал, то подумал бы, что ты уже наложил в штаны.
— Да только, что не наложил, а меня действительно дрожь бьет, — наклонившись как будто помочь, ответил одними губами Череп.
— Не боись, все нормально. Носорог уже клюнул. Гляди как лыбится, уже порвал нас, — сказал Косяк, похлопав по ботинкам, проверил крепление.
В зале, мелькая среди курсантов, незаметно от командования, шустрил Ловец. Оживленные курсанты, с нетерпением ожидая кровавой бойни, обсуждали шансы противников и делали ставки.
"Семерка" отличалась рослостью, развитыми фигурами, — все они были как на подбор. Лысые головы, тяжелые взгляды, походки настоящих бойцов, в глазах жажда схватки, отточенные движения техничных ударов.
В тринадцатом экипаже выделялся только Дыба. Самый рослый, он перевалил за два метра, а непомерный размах его плеч производил впечатление ожившей статуи Геракла. Спина гиганта блестела вспотевшей вязью "корней" мышц. Устраивая догонялки под кожей, бугры послушно разбегались под взмахами рук. Дыба движениями знающего себе цену бойца лениво разминал плечи.
Но на этом все надежды тех, кто поставил на "тринашку" приличную сумму, заканчивались… Разница в телосложении великана со своим экипажем была разительной. Второй боец с ярко оранжевым гребнем выглядел скорее акробатом из местного балагана. Его движения были резки и подвижны. Совсем уж портил картину последний участник тройки. Робко стоящий за спинами друзей, непрерывно поправляя свои очечки, Череп казался совершенно несуразным участником боя рослых бойцов, скорее, случайно забредшим и насильно выставленным участником.