Рядом с машиной, на полу, покоился оружейный блок, разбитый на две многосекционные башни, он зиял пустыми слотами орудийных ячеек, словно хищная, но беззубая челюсть в ожидании вставных клыков. Работа кипела.
Как-то к ним заглянула делегация. Петко с Дыбой тогда как раз проверяли распределение энергии на силовые установки. Дед, выбравшись на окрик Косяка, удивленно присвистнул:
— Ба… какие люди?!
Спускаясь по трапу, Петко тщательно вытер руки о пропитавшийся смазкой комбез. И, подходя к суховатому старичку, вокруг которого суетливо толпились помощники, уважительно склонившись и поздоровавшись ухватив его руку двумя своими, проговорил:
— Здравствуйте, здравствуйте Иван Сергеевич! Рад видеть, честно рад… какими ветрами вас занесло в нашу берлогу?
— Мыхайло, ты все такой же. — Довольный старичок похлопал наклонившегося техника по плечу. — Зашел бы в гости, пропустили бы по чарке.
— Да вы теперь всегда заняты, а общаться с вашими оболтусами уже надоело.
Насмеявшись, давние знакомые довольно обнялись. Затем старичок, окинув Милашку взглядом, сказал:
— Дошли до меня слухи, что ты разоряешь мои склады. Кладовщики уже трепещут перед твоими приходами!
— Да вас разве разоришь? — шутливым тоном ответил Петко и, хитро улыбаясь, продолжил: — раньше вы так не боялись за свои склады, а теперь-то шо так взволновались, Иван Сергеевич? У вас шось е, и вы это ховаете от бедного Петко?
— Ну ты плут! — отсмеявшись старичок вопросительно глянул на не ожившую еще Милашку. — Тебе палец в рот не клади… Есть, есть, только вот не развяжется ли пупок — унести?
— Обижаете, — ехидно улыбаясь, Петко обижено развел руками, — шо не унесу, то перепрячу!
Раздавшийся дружный смех, эхом пролетел по пустому ангару. Старичок подошел поближе к оружейным башням, и принялся с интересом ощупывать пустые слоты и разглядывать энерговоды, контакты которых Косяк любовно натирал тряпочкой смоченной, в применяющейся для этих целей испокон века, жидкости, после чего с мягким щелчком вгонял их в начищенные до блеска платиновые разъемы.
— Ну, а если серьезно? — спросил старичок, пронзительно вглядываясь в покатые обводы хищно наклоненного вперед корпуса. — Сколько у твоей ласточки уходит энергии на стандартное разветвление?
— Иван, ты это лучше спроси у энергетика… начинка вся его! — подзывая Черепа, Петко гордо надулся. — Если я ничего не путаю, то соотношение тридцать на ходовую, сорок на оружейный, а в боевом сорок на сорок, а вот куда двадцать деть — еще не придумали…
Услышав данные, старичок удивленно вскинулся на зардевшегося Черепа. Выслушав особенности нового принципа построения энергетического контура, старичок нахмурился, собрав седые брови в бурелом. Ухмыльнувшись, недоверчиво покосился на Черепа. Взяв у помощника терминал, подключался к тестовым консолям и в течение получаса снял все показания с контрольных точек энергетического контура машины.
Одобрительно похмыкав еще раз, обошел вокруг Милашки, а затем в сопровождении свиты и Петко, ушел к лифту.
Вернувшийся, Петко, довольно потирая руки, весело сказал:
— Ну хлопцы… заживем, Сергеич пообещался "эксперементалки" надавать!
— А, что это было за явление? — спросил Косяк, не разделяя оптимизма Деда.
— Эх ты, темнота! Это же Главный конструктор оружейников! Вот такой мужик! — Петко стиснув кулак, потряс им в воздухе. — Мы с ним, как-то посидели над "Рысью". Он ушел к оружейникам — и вона каких высот добился! Было время… сколько горилки было выпито… ух!
— А чего он так вдруг расщедрился то? — Косяк ревниво обслуживал башенные приводы недовольно дулся.
— Так у него проблемы были. Как это… о… с "мобыльностью", а тут мы ему подвернулись с таким избытком лишней мощности…
На следующий день начали поступать обещанные "гостинцы". Косяк уже тоже считал "Сергеича" — "вот таким мужиком", любовно распаковывая длинные ящики с экспериментальными орудиями, влюблено ворковал над ними, ежечасно натирая пустынной смазкой. Закончив монтаж, часами пропадал в оружейном блоке.
Распугивая друзей криками "поберегись" и резкими поворотами башен, добивался идеальной ровности хода и синхронности поворота башен.
После установки главного орудия у Косяка начала пропадать осмысленная речь. А когда еще поставили две бобины ракетных установок, Косяк вообще перестал нормально разговаривать, только пищал от восторга и восхищенно хлопая глазами, носился вокруг Милашки.
Ползая следом за сварочными автоматом, Дыба постепенно покрывался специфичным "загаром". Доводя Петко до белого каления, постоянно спорил, тыкая пальцами в мерцающий терминал. Петко громко вскрикивал, хватался за сердце, но, тем не менее, продолжал до хрипоты убеждать "дубок" в своей правоте. Уже порядком измотанный спорами, Дед в итоге садился рядом, и яростно размахивая руками и световым пером, все таки искал компромисс и к взаимному удовлетворению находил с "внучком" общий знаменатель.
Постоянно дергая Черепа, "земляки" возились с гидравликой, попутно добиваясь от замотанного "программера", чтобы автоматика откликалась на малейшее движение рук водителя. Череп решал вопрос, и мучители довольно улыбаясь, тут же требовали такого же результата, но уже по другой проблеме.
Осунувшийся энергетик только глубоко вздыхал и устало массировал глаза, но брался за персональное поручение — ловить очередные баги в свеже-написанном "софте". Создаваемая оболочка упорно не хотела радовать "папу" безупречной работой; зачастую психуя, тот выдирал целые блоки и начинал делать все с нуля.
И вдруг, однажды настал торжественный миг. "Милашка" воплотилась из красивой картинки в подпирающую потолок стальную красавицу. Покрывавшие всю машину, переплетения ремонтных манипуляторов с тихим шелестом убрались в боковые колонны бокса. Трое курсантов, с пятнами от сварочных ожогов на комбезах, перепачканные разводами серой смазки, напряженно застыли рядом с замершим Дедом. На чумазых лицах выделялись блестящие глаза, беспокойно следящие за легкими движениями отсоединяющихся креплений. Одновременно с чавкающим стуком последнего отсоединившегося разъема, в боксе раздался дружный выдох.
От своих предтеч Милашка отличалась как бабочка от гусениц, упрекая "предков" изящной обтекаемостью форм сегментированного бронекорпуса, и внушительной мощью экспериментального вооружения.
Головная часть, угрожающе наклоненная вперед, выделялась изогнутым разрезом ячеек фронтальных видеодатчиков, походивших на глаза хищного зверя.
Средний сегмент корпуса, расширяясь к середине, перетекал в боковые башни, с тусклым блеском выпирали тупоносые спарки "гостинцев от Сергеича".
Задний сегмент корпуса венчала башня с упрятанным в компенсаторы главным орудием. Венчая башню ушами ракетных барабанов с ленточными подводками к кассетным магазинам, бобины завершали последний штрих к хищной оснастке Милашки.
— Дождался… — тихо прошептал Петко.
Вытирая набухшие от недосыпа глаза, техник устало присел на один из разбросанных по боксу ящиков. Повернувшись к застывшей в столбняке троице, усмехнувшись, сказал:
— Хлопцы, вы дышите, а то помрете ненароком…
Очнувшись, Дыба растерянно похлопал глазами. Довольно щурясь от якобы яркого освещения, встряхнул головой. Измученно опускаясь рядом с Дедом, развалился на ящике.
С блуждающей по лицу глуповатой улыбкой Косяк тормошил Черепа за плечо:
— Черепун, чего уставился, давай внутря сейчас ее обкатаем!
Бросившись к призывно открытому люку, он шустро взлетел по трапу и растворился в зеленоватом свечении оживших индикаторов Милашки.