Большие стенные часы глухо пробили четыре. Нарком посмотрел на свои.
— По-московскому два, а мы с тобой даже последних известий не слушали, — сказал он и позвонил в диспетчерскую: — Что там по радио? — Выслушал, чуть-чуть улыбнулся. — Наступают наши по-прежнему? — И снова поднял на директора усталые глаза.
— Ты еще одно забыл. Руководителя любить должны, тогда люди работают вдвое инициативнее. А тебя… тебя не любят на заводе, хотя ты и очень много сделал здесь. Ты не понял, что коллектив — это большая семья, а разве от главы семьи требуется только кормить и одевать? Разве ты и дома такой: пришел, деньги на стол — и все? Ведь нет же. И детей приласкаешь, и жене теплое слово скажешь. Так и коллективу нужны и теплое слово, и ласка. А от тебя это кто-нибудь видел? Ты заботишься обо всех вообще и ни о ком в частности.
Нарком зажег давно потухшую папиросу. Ротов потянулся к портсигару.
— Понимаю, дел у тебя очень много. Но вспомни Владимира Ильича: в двадцать первом году, когда так же решался вопрос, быть нам или не быть, он находил время написать записочку Семашко с просьбой подобрать крестьянину-ходоку… очки. Нашел же время и написать и проверить. Да только ли это… А ты не находишь времени, чтобы хоть одному человеку в день сказать теплое слово. Ведь народ у нас какой!.. Позаботься о человеке, согрей его дружеским участием, он и на работе, и с женой, и с соседями поделится, — одного согрей — и другим теплее станет. А у тебя наоборот получается. Обругаешь одного, обидишь — вот он и заражает плохим настроением окружающих.
Нарком умолк, и Ротов с облегчением подумал: «Кончилось!» Но он ошибся.
— И как ты не можешь понять одного, — сказал нарком, внезапно подняв глаза на директора, — время сейчас военное, ждать, пока ты перевоспитаешься, не когда. Такие характеры, как твой, ломать нужно.
18
Закрыв за собой дверь квартиры, Крайнев вышел на улицу, спокойный и сосредоточенный.
Мысли были заняты одним: как лучше выполнить задуманное?
В «дежурке» он принял рапорт от старшего полицая, отдал несколько распоряжений, чтобы создать видимость служебного рвения, и прошел на завод.
Вот и станция, ступеньки, дверь. Караульный вызывает начальника караула, тот — начальника охраны станции. Этот последний наконец разрешает Крайневу войти, но следует за ним неотступно. Крайнев проходит в контору и с подчеркнутым вниманием начинает просматривать списки рабочих. Начальник охраны, пожилой, худощавый немец, сидит и нетерпеливо курит. Потом они идут осматривать станцию.
В машинном зале все по-прежнему. Одиноко стоит фундамент главного генератора, мерно гудит уцелевший «смертник». Только количество красных лампочек, горящих на щите, очень невелико. У пульта управления двое — сонный немец в пенсне на длинном понуром носу и русский рабочий в комбинезоне. Оба с удивлением смотрят на Крайнева, — посторонние русские здесь в диковину.
Продолжая методически «проверять» станцию, Крайнев в сопровождении немца спускается вниз по лестнице, к нише в бетонном фундаменте генератора, — на стене до сих пор виден крестик, поставленный Бровиным.
Волнение охватывает Крайнева.
Вот и люк, прикрывающий вход в кабельный канал. Сергей Петрович подзывает двух рабочих и приказывает им поднять люк. Те с трудом при помощи ломов поднимают чугунную плиту.
Послав рабочего за фонарем, Крайнев бросает лом в отверстие и внутренне содрогается.
Глухой звук напоминает ему шахту, где погиб отец.
«Не повезло семье, — думает он. — Отец погиб от белых, сын — от немцев. А Вадимка?» — И чувство бешеной ненависти к врагам овладевает им.
— Да скорее же! — зло кричит он на рабочего, который не спеша несет фонарь. — Бери с собой лом.
Втроем они спускаются в канал. Впереди рабочий, потом Крайнев, за ним, недовольно сопя, немец, который никак не может попять, что нужно неугомонному русскому в этом холодном и сыром склепе, но пунктуально выполняет распоряжение ни на секунду не оставлять начальника охраны одного.
Крайнев знает, что произойдет дальше. Он подойдет к выложенной Лобачевым стене, рабочий разломает кладку и уйдет. А потом, потом нужно ударом пистолета оглушить немца, достать шнуры, зажечь их, вставить в проделанное отверстие и бежать.