Фон Вехтер принял Ирину очень любезно, наговорил кучу комплиментов, но о судьбе неудачника беседовать отказался.
— Это дело чисто мужское, — сказал он, улыбаясь. — Вот о вашей работе я с удовольствием поговорю. — И предложил ей место секретаря.
Ирина согласилась без колебаний. Из этого разговора она хорошо поняла, что ей не на кого рассчитывать, кроме как на самое себя.
Однажды, когда Ирина по окончании рабочего дня собиралась уходить домой, ее вызвал к себе фон Вехтер.
— Фрау Ирен, у меня к вам просьба: я прошу вас помочь мне обставить квартиру. В таком деле необходим изысканный женский вкус.
Предложение было неожиданным и как будто не совсем тактичным. Но Ирина приняла его.
Квартира барона была похожа на мебельный магазин. Два рояля и несколько диванов громоздились у стен. Прислоненные к стене холстами внутрь, стояли какие-то картины. Все было разное, собранное из разных домов, и разобраться в этом хаосе стоило немало труда. Четверо дюжих солдат терпеливо двигали тяжелый рояль из угла в угол, пока наконец Ирина не нашла ему подходящее место.
Три вечера потребовалось для того, чтобы склад награбленной мебели начал хоть отдаленно походить на квартиру. Барон остался очень доволен и устроил новоселье.
Собрался цвет общества: Пфауль, начальник гестапо, командир расквартированной в городе воинской части, несколько офицеров. Компания пировала до утра — ходить по городу ночью было небезопасно.
Ни на другой день, ни в следующие дни Ирина домой не возвращалась.
Ей не хотелось оглядываться. Став на одну ступеньку лестницы, она легко ступила на другую. Ей казалось, что эта лестница ведет вверх. Она не испытывала ни сожаления, ни колебаний. В ее ничтожной душе не шевельнулось и тени раскаяния. Жизнь пока складывалась так, как она мечтала. Впереди поездка с фон Вехтером в Германию, поездка, которую она представляла себе так реально, будто уже побывала в Берлине. Она заранее воображала, как, очутившись за границей, будет угадывать знакомые по книгам и рассказам места с видом человека, уже проезжавшего здесь когда-то и забывшего город.
— Ах, это Унтер-ден-Линден! — скажет она барону, когда они поедут по этой красивой улице.
Вчерашнее вставало в ее памяти редко и не вызывало угрызений совести. Задавая себе вопрос: кто же на ее место поступил бы иначе? — она неизменно отвечала: никто. Каждый, кому повезло, сделал бы то же самое. Вот даже Крайнев, который искренне хотел уехать, уговаривал ее, но когда остался, — Ирина все-таки не понимала, как это могло случиться, — живо переключился и работает на немцев. А она? Никому не причиняет зла, по ее вине никто не страдает, а что касается ее личной жизни, то кому какое дело до нее, — тут она вольна поступать, как ей угодно.
Изредка она тосковала по ребенку, но успокаивала себя тем, что все же без него лучше: Вадимка раздражал бы Вехтера.
Потянулись приятно однообразные для Ирины дни. Отсидев в приемной положенное число часов, она спешила домой, накрывала на стол. Ровно в пять появлялся к обеду Вехтер.
Вот почему, когда однажды он задержался, Ирина встревожилась. Прошел час, другой, а Вехтера все не было. Наконец раздался телефонный звонок.
— У меня большая неприятность, Ирен, — услышала она вкрадчивый голос Вехтера. — Завтра утром приезжает жена, и ты понимаешь, что нам придется расстаться. Разумеется, временно, — поправился он. — Сейчас за тобой заедет машина, и денщик поможет тебе перебраться на другую квартиру. О, мы будем там видеться, моя дорогая.
Ирина почувствовала, как трубка телефона становится тяжелой, такой тяжелой, что удержать ее в руках невозможно.
Через час она в сопровождении денщика, нагруженного чемоданами, вошла в незнакомый ей дом, в незнакомую комнату. Проведя ночь в невеселых размышлениях, Ирина утром отправилась на завод.
У проходной дежурный полицай загородил ей дорогу.
— Пускать на завод вас не велено, барышня, — насмешливо сказал он, на всякий случай растопырив руки.
Ирина резко повернулась и ушла. Потом снова направилась к заводу. Ей хотелось одного — дождаться Вехтера, ударить его по гладко выбритой, барски-холеной роже, плюнуть в эти мутно-голубые глаза с тяжелыми веками. Но до пяти часов ждать было слишком долго и унизительно. Она поплелась обратно и, вернувшись домой, свалилась в постель. Хозяйка квартиры, испуганная ее состоянием, побежала за врачом.