Элоиз кивнула. Туман беспамятства рассеялся, и ее взгляд стал острее.
– Ты прав. Нельзя позволить им победить. Мы найдем способ выбраться отсюда.
Пока мы жались к решеткам, обдумывая план побега, рядом раздались шаги, а вместе с ними и металлический звон. Элоиз и я настороженно переглянулись, и наши сердца забились быстрее, наполненные надеждой и тревогой. Звук был знакомым – кто-то звенел ключами.
Из теней появилась фигура. Мой пульс ускорился от охватившей меня ярости: я мгновенно узнал Гипноса, Повелителя сна. Он уверенно остановился передо мной, и в его карих глазах сверкало злобное веселье.
– Что у нас здесь? – Гипнос усмехнулся, его голос был полон снисходительности. – Великий и могущественный принц наконец-то закован в цепи.
Я крепче сжал прутья решетки, чувствуя, как разгорается мой гнев.
– Чего ты хочешь, Гипнос? – процедил я с вызовом. – Зачем ты привел нас сюда?
С мрачной усмешкой Гипнос перевел взгляд с Элоиз на меня.
– Ты считаешь себя таким особенным, не так ли? Но правда в том, что ты ничтожество. – Он прислонился к стене, и в его голосе послышалось садистское удовольствие. – Видишь ли, у Темного принца есть планы на тебя, принц Филлип. Он хочет, чтобы ты страдал, пережил участь похуже смерти.
Я похолодел от его слов. Темный принц Аид сохранил мне жизнь, но лишь для того, чтобы подвергнуть невыразимым мучениям. Осознание поразило меня, словно удар кулака, и во мне вспыхнул огонь решимости. Я не позволю им сломить меня. Не поддамся их извращенным играм.
– Ты недооцениваешь меня, Гипнос, – возразил я. – Возможно, сейчас я в ловушке, но я не потерплю поражения. Я найду способ сбежать и спасу Аврору, положив конец тирании Аида.
Гипнос рассмеялся, и от этого леденящего звука кровь застыла у меня в жилах.
– О, как забавно, – безжалостно заявил он, и в его глазах снова сверкнуло садистское удовольствие. – Принц считает себя спасителем. – Бог замолчал и подошел ближе. – Ты всего лишь марионетка, и Аид просто дергает за твои ниточки ради собственной выгоды. – Его рука зависла в воздухе, пальцы задрожали в насмешливой иллюстрации его слов.
Растущая ярость подпитывала мою решимость.
– Ты можешь так думать, – процедил я. – Но я отказываюсь быть его игрушкой. В этом мире есть добро, и я буду сражаться с Аидом и его тьмой до последнего вздоха.
Гипнос фыркнул. Он приподнял бровь, и в его глазах заплясали веселые искорки.
– О, какой героизм… – усмехнулся он и, придвинувшись ближе к решетке, добавил: – Позволь мне прояснить одну вещь, Филлип. Ты обречен. Ты будешь страдать, и это сломает тебя. Аид позаботится об этом.
Я сжал кулаки. Волна презрения затопила меня изнутри.
– Посмотрим, – заявил я твердо. – Может, сейчас я и пленник, но я ни за что не сдамся.
Жестокий смех бога эхом разнесся по подземелью, отражаясь от холодных каменных стен.
– Мы еще посмотрим, – ответил он холодно. – Но запомни мои слова. Твои дни сочтены, а судьба предрешена.
Речь Гипноса звучала очень убедительно, но вдруг в поле зрения появился бог смерти. Он прихрамывал и держался рукой за бок. Алые струйки просачивались между его пальцами там, где были пробиты его серебряные доспехи. Лицо бога скривилось, он сжимал челюсти от боли.
Я не смог сдержать своего шока.
– Ты ранен? – Бессмертных было нелегко ранить. Что могло поразить такого могущественного бога, как Танатос?
Танатос поморщился. С его руки капала кровь.
– Твой капитан сражается как горгона, – рявкнул он, пронзив Элоиз суровым взглядом.
Осознание ошеломило меня: Элоиз удалось ранить саму Смерть. Я резко повернул голову и удивленно уставился на девушку.
Элоиз вызывающе вздернула подбородок, не сдавшись даже под прожигающим взглядом Танатоса.
– Я говорила, что меня лучше не трогать, – холодно сказала она.
Танатос издал резкий, болезненный смешок.
– В тебе есть огонь, женщина, – в его голосе послышались нотки восхищения. – В тебе больше воинственности, чем в большинстве мужчин, которых я встречал. Этого не отнять.
Бог побрел к железным прутьям. Негодование и невольное уважение смешались на его лице, он сердито смотрел на Элоиз.
– Твой клинок проклят. Однажды он тебя убьет, – добавил Танатос со злобой в серебряных глазах.
Элоиз выдержала его взгляд.
– Этого не произойдет, если сначала я убью тебя.
Воцарилось напряженное молчание. А потом Танатос усмехнулся, обнажив окровавленные зубы.
– Возможно, так и будет, – сказал он, тяжело облокотившись на прутья и оставив на них полосу божественной крови. – Тебе удалось застать меня врасплох.