– Ничто, – выдохнула я, почувствовав, как нарастает предвкушение в груди. – Даже мое путешествие ради спасения королевства.
От ярости, которая отразилась на лице Аида, меня охватил ужас. Я быстро отодвинулась от него и надела халат.
– Я отправляюсь в Стоунволл сегодня ночью, – сказала я, задыхаясь от силы своей убежденности и жара нашей страсти.
Я шагнула в сторону, но Аид схватил меня за запястье.
– Ты никуда не поедешь, – рявкнул он так свирепо, что я содрогнулась. – Я запрещаю.
Я уставилась на Аида с недоверием и тихой яростью.
– Если это приказ, ваше величество, то мое мнение по этому вопросу не имеет значения! – взорвалась я. Мой голос дрожал от сдерживаемых эмоций.
Аид грубо притянул меня к себе с такой силой, что у меня перехватило дыхание.
– Я больше, чем король… – прорычал он. Каждое слово источало ярость. Его ледяной взгляд пронзил меня. – Я – БОГ! – Голос Аида прогремел, отразившись эхом от стен и встряхнув дворец.
Я вырвалась из его хватки. Слезы навернулись на глаза, меня захлестнула буря эмоций: желание, ужас и печаль затопили меня, словно бурная река.
Но я выстояла, хотя и дрожала с головы до ног, встретившись с ним взглядом.
– И как ты упиваешься своей божественной силой, разбрасываясь жизнями, словно пылинками, играя с моим сердцем…
– Это ты играешь моими чувствами, Персефона! – рявкнул Аид, задыхаясь от негодования.
Я отпрянула, ахнув.
– Что ты имеешь в виду?
Аид сжал кулаки и отвернулся, одернув халат. Когда он снова повернулся ко мне, отчаянная печаль омрачила его черты.
– Я только что вернул тебя, – тихо сказал он. – Почему ты хочешь оставить меня?
Мое сердце разбилось вдребезги, но я осталась непреклонна.
– Это мой священный долг, Аид. Жизни людей зависят от меня.
Тишина повисла между нами, словно саван. Аид отвернулся от меня, его крепкое тело напряглось. Наконец он заговорил, и в его голосе не было ни теплоты, ни милосердия.
– Тогда уходи, – пробормотал он. – Возвращайся в свое королевство.
Я нерешительно шагнула к нему.
– Аид…
Он поднял руку, остановив меня.
– Мне больше нечего сказать.
Хотя Аид говорил холодно, я уловила скрытую боль. Гордость не позволяла ему проявить слабость. Даже со мной.
– Пожалуйста, пойми меня, – сказала я, отчаянно желая, чтобы он посмотрел на меня. – Мой долг зовет меня в другое королевство, но мое сердце никогда не покинет тебя.
Аид не произнес ни единого слова, выражение его лица осталось непроницаемым.
У меня сдавило в груди от желания восстановить разорванную связь между нами. Но судьба других была важнее моего собственного счастья; как бы больно мне ни было, я знала, что должна уйти.
– Я никогда не перестану любить тебя, – с трудом выдавила я. – Ничто и никогда не изменит этого. – В отчаянии я искала на его лице намек на согласие. Но передо мной был непреклонный воин. Расстроенная, я покорно склонила голову и прошептала: – Прощай, мой король.
Надежда царапалась изнутри, словно дикий зверь, но Аид отказался даровать милость своего прощения. Слезы потекли по моему лицу, и я отвернулась, чувствуя, что сердце разрывается на части с каждым моим шагом.
Как раз в тот момент, когда я собиралась выйти из комнаты, Аид обернулся. Лишь в одиночестве он позволил маске безразличия пасть: на его лице отразились агония и ярость. Он почти незаметно вздрогнул, но остался неумолим, когда я тихо попрощалась. Горячие слезы жгли щеки.
Тьма росла в его сердце, подпитываемая гордостью и болью. И я не знала, куда может завести такая безграничная тьма, когда меня, его личного света, больше не будет рядом.
77. Персефона
Первые отблески сумерек проникли в мою комнату, я надела свои золотые доспехи с гравировкой, тщательно натерев каждую деталь до блеска, оттягивая время. Знакомая тяжесть была одновременно успокаивающей и душераздирающей.
Я неуверенно взяла свой обсидиановый меч, Несущего пустоту, с подставки, провела пальцами по обтянутой кожей рукояти, украшенной древними рунами, и наконец закрепила его на поясе. Ощущение меча на бедре только усилило мою печаль.
Осмотрев в последний раз свои скудные пожитки, я глубоко вздохнула, собираясь с духом. Снаряжение ждало меня у двери: седельные сумки, набитые лекарственными травами, припасами и другими необходимыми вещами для предстоящего долгого путешествия. Все было в порядке, не считая боли в моей душе.
Тихий стук привлек мое внимание. Я обернулась и увидела Гипноса возле дверного косяка. На его изящном лице мелькнуло удивление, когда он заметил мое боевое облачение.
– Собралась по важным делам? – спросил он, вскинув брови. Но юмор в его голосе прозвучал фальшиво. Мы оба знали, что для обычной прогулки время было неподходящим.