Элоиз мрачно посмотрела на меня, а затем заговорила вновь.
– Ты был прав, Филлип, – тихо сказала она. – Аид охотится за нами. Отныне мы должны быть осторожны и полностью доверять друг другу.
Наши взгляды пересеклись, и, несмотря на охватившую меня усталость, я почувствовал, как в груди вспыхнула искра решимости. Мы дойдем до конца – вместе. В безмолвном согласии Элоиз накрыла мою ладонь своей нежной теплой рукой.
– Мы выберемся отсюда, – успокаивающе пробормотала она. Завывающий порыв ветра пронесся по призрачному лесу, разрывая сердце своими жалобными криками. За ним пришел холод, гася огонь, сметая все остатки тепла. Темнота неуклонно ползла, пока не остался только слабый сумеречный свет, с трудом пробивающийся сквозь густые кроны деревьев над головой.
Деревья вокруг нас скручивались и сгибались под напором ветра. Их тощие ветви тянулись вперед, как когтистые руки, готовые поймать ничего не подозревающую добычу.
Я встрепенулся, услышав поблизости странный звук. Мы с Элоиз вскочили на ноги. Кончиками пальцев я коснулся рукояти меча и шагнул вперед.
– Кто здесь? – Мой голос эхом отразился от древних стволов, но ответа не последовало.
Я обернулся к Элоиз, но обнаружил, что она бесследно исчезла. Сделав глубокий вдох и собрав остатки сил, я стал подбираться к источнику звука. Но увиденное меня поразило. Ничто не могло подготовить меня к той волне эмоций, которая захлестнула сознание, когда наши взгляды встретились.
Передо мной предстало видение. Ее красота излучала ослепительное сияние, пробудившее воспоминания о колыбельных, спетых только для меня в мои детские годы. Слезы защипали глаза, высвобождая тепло, о котором я не помнил до этого момента.
– Филлип, мой милый мальчик, – выдохнула она, и ее голос был хрупким благословением, наполнившим воздух серебристым мерцанием забытого чуда. – Ох, как же я тосковала по тебе, мой любимый сын.
Мое сердце наполнилось щемящей ностальгией. Я тосковал по утешающим материнским объятиям с момента нашего последнего прощания.
– Мама… – Слезы навернулись на глаза, смесь глубокой радости и всепоглощающей печали. Мне до боли хотелось обнять ее и еще раз почувствовать ее тепло. В один миг воспоминания о ее нежной доброте нахлынули на меня, заполнив щели в моей разбитой душе, которая жаждала лишь ее любви.
Я приблизился, увлеченный знакомым ароматом ее духов, витавшим в воздухе, и мать протянула свою бесплотную руку. Прикосновение было нежным, словно крылья бабочки, и все же ледяная дрожь пробежала по моей спине.
– Мама, прошло так много времени, – тихо произнес я, раздираемый противоречивыми эмоциями. – Не передать словами, как сильно я скучал по тебе.
Она склонила голову, переполненная эмоциями, нежно посмотрела на меня своими голубыми глазами, и голос задрожал от тоски.
– Ох, дорогой Филлип… Боль от нашей разлуки тяжким грузом легла на мою душу. Но не бойся. Я рядом и проведу тебя через этот лабиринт теней.
Ее слова придали мне мужества, даруя утешение среди нашего мрачного окружения. Я последовал за матерью, очарованный ее аурой, не обращая внимания на опасность, которая могла таиться у меня под ногами.
Мы углубились в лес, окутанный туманной дымкой. Голос матери наполнял воздух, словно прекрасная симфония. Она вспоминала моменты нашей прошлой жизни, смех и любовь, которую мы делили вместе до того, как время украло их у нас. Ее истории рисовали яркие картины наслаждения и любви, наполняя меня теплом и ностальгией.
Дорога становилась все коварнее по мере того, как мы углублялись в лес, но я был пленен обманчивой красотой чащи. Мерцающие вечнозеленые растения виднелись сквозь туман, мягкий мох и разноцветные дикие цветы украшали землю. Холод тумана пронизывал меня, но я был слишком восхищен, чтобы обращать на это внимание: значение имела только мама.
– Филлип, дорогой, – прошептала она, и в ее голосе прозвучала нотка настойчивости. – Подойди ближе. Позволь мне обнять тебя, как раньше. – Знакомый аромат лаванды и апельсинового цвета пропитал воздух и наполнил мои чувства, и я без колебаний шагнул к матери. Желание обнять ее превзошло все разумные доводы.
Когда я обнял мать, что-то сдвинулось у меня под ногами. Фигура моей матери мгновенно замерцала, а ее глаза сверкнули неземным светом, от которого у меня по спине пробежала дрожь.
Слова вырвались из меня, словно мольба.
– Мама, ты всегда была благородной и мудрой королевой. – Мне хотелось застыть в этом моменте. Я знал, что он вполне мог стать последним. – Тебя не должно быть здесь, – продолжил я сквозь стиснутые зубы. Я собрался с духом, чтобы взглянуть правде в глаза. – Ты должна покоиться Элизиуме. – Слезы наполнили глаза, и наконец одна скатилась по щеке. Истина раскрывалась передо мной, как тугая нить.