Вышедших из очередной конторы путешественников встретил осиротевший облучок и Дитрих, удобно устроившийся в тарантасе и прочно перешедший в категорию багажа.
– Сегодня нам определённо не везёт с транспортом, – тяжело облокотился на крыло повозки Гучков.
– Надо хотя бы узнать следующий адрес, – с отвращением глядя на безмятежное лицо ямщика, скривился Герарди.
– Он лопотал что-то вроде “Александр”, - предположил Кошко, – может Александрплатц?
– Кажется, я знаю, что он имел в виду, – кивнул Гучков, – ну-ка, господа, помогите оседлать место кучера, дальше я повезу. Думаю, нам нужна Александровка…
– Александровка? – удивился Герарди.
– Да, поручик, русская колония в Потсдаме аккурат рядом с Сан Суси – построена Фридрихом в память о своем друге императоре Александре I. До нее мы доедем, но если ничего не найдём – придется возвращаться несолоно хлебавши.
– Ну конечно же, русская колония! – хлопнул себя по лбу Герарди. – Если хочешь спрятать деревья, делай это в лесу. Поехали!
Русская колония была создана по желанию Фридриха III в память об умершем друге – царе Александре I. Она состояла из дома смотрителя и 12 маленьких усадеб, расположенных в форме Андреевского флага, а также капеллы на прилежащем холме с примыкающим флигелем церковного старосты, высокопарно называемом Королевской Усадьбой, потому что в нём любил гостевать сам кайзер и баловаться русским иван-чаем, заготовленным для него по специальному рецепту. Изначально чисто русская, к началу ХХ века колония сильно онемечилась, но пока еще сохраняла славянский экстерьер, поэтому путешественникам показалось, будто они из Германии разом перенеслись куда-то в Подмосковье.
Утомленная лошадка понуро брела мимо кукольных домиков с резными наличниками, а разведчики напряженно вглядывались в окна, пытаясь угадать, за каким из них находится искомая контора. Отличие жилого помещения от служебного во все времена легко обнаруживается по утвари, находящейся во дворе и наличию-отсутствию гирлянд постиранного белья в самых неожиданных местах.
– Кажется, приехали, – подал голос с места кучера Гучков.
– Точно приехали, – подтвердил Кошко, озираясь по сторонам. – Ну что, командир, разрешите приступить?
Герарди коротко кивнул, не переставая осматривать окрестности. Дом стоял очень удачно, в самом конце аллеи, поэтому отсюда были видны все передвижения в колонии.
– Закрыто и никого, – доложил Щетинин, подергав дверную ручку и постучав набалдашником трости по косяку. – Наверно, сегодня просто не наш день.
Кошко подошёл поближе к Герарди и тихо произнес:
– Я, конечно, не специалист, но кое-чему научился у своих подопечных из мира лихих людей. Замок плёвый. Могу попробовать…
– А, была не была, Аркадий Францевич, валяйте, – махнул рукой Герарди, – больно не хочется с пустыми руками возвращаться, а тут хоть какая-то надежда..
– Позвольте, господа, – возмутился Щетинин, – но это же незаконно! Скандал!
– А мы никому не скажем, – улыбнулся, свесившись с облучка, Гучков.
– Но замок? – не успокаивался корнет.
– Да не было там никакого замка, – улыбнулся Кошко, уже покручивая дужку в своих лапищах. – Так, только видимость. Одним словом – милости прошу, господа…
– Князь, – обратился Герарди к корнету уже официальным тоном, – щадя Вашу щепетильность, предлагаю прогуляться до дома смотрителя, рассказать ему нашу легенду об искомой кузине, попросить помощи… ну и вообще – занять разговором, чтобы он какое-то время сюда не совался.
Контора находилась в приличном и совсем не заброшенном состоянии.
– Не далее, как вчера, здесь тщательно убирали, – констатировал Кошко, проведя пальцем по крышке бюро.
– И не только пыль, – продолжил Герарди, вороша клюкой в печи, – последний раз топили явно бумагой – пачка даже в золу не рассыпалась…
– При этом хозяева не торопились, всё аккуратно сложено. Никаких следов спешки, – заключил Кошко…
– Александр Иванович, – обратился Герарди к Гучко, – посидите, пожалуйста тут, поизображайте местного клерка, заодно – поизучайте содержимое ящиков, а мы с Аркадием Францевичем прогуляемся по остальным помещениям.
Из-под массивного конторского стола, куда Гучков залез в поисках какой-либо случайно оброненной или забытой бумажки, его вытащил настойчивый стук в дверь. На пороге стоял моложавый франт, одетый по последней парижской моде, явно не клерк и не коммивояжёр, которого можно было бы представить служащим в этой скромной конторе. Редкая пока ещё бородка клинышком плохо сочеталась с гусарскими, закрученными вверх усами, а учтивое выражение лица – с холодными серыми глазами, глядящими поверх собеседника.