Проклятье!
Его прошиб холодный пот — получилось неряшливо, и против равного такая небрежность могла стоить жизни. Давно не дрался, вот и терял навык.
Но сегодня против него равных не было, и кириатская сталь простила ошибку. Выдернув меч, Рингил шагнул вперед. Тот, с распоротым животом, пошатнулся, еще не вполне понимая, что же с ним случилось, попытался даже двинуться за ускользнувшим обидчиком, когда вдруг рана раскрылась, кишки вывалились на пол, и он, запутавшись в них, завалился с жалобным воплем.
Третий, наткнувшись на упавшего товарища, попятился. Вооруженный топором и дубинкой, он, похоже, не умел толком пользоваться ни тем, ни другим. Молодой, не старше семнадцати или восемнадцати, паренек вдруг побледнел от страха. Рингил устремился вперед, наступив при этом на грудь умирающего, и прямым ударом вогнал меч юнцу в горло. Лицо последнего перекосилось от боли. Хлынувшая из раны кровь залила грудь и живот, от шеи до пояса. Секунду он стоял, потом, словно вес отяжелевшей одежды потянул вниз, изящно осел, все еще сжимая оружие, которым так и не успел воспользоваться. Взгляд зацепился за лицо Рингила, губы шевельнулись…
Рингил уже отвернулся.
Возникшая передышка позволила оценить ситуацию. Кровь… Он чувствовал ее запах, ощущал ее теплый металлический вкус на языке, ее капли на лице. Вокруг кричали. Бой развалился на горячие рвущиеся куски. Эрил, прижавшись спиной к стене, отбивался ножами от двух нападавших. Третий истекал кровью у его ног. Неподалеку лежал Гирш со стрелой в бедре. Над ним, поднимая меч, навис какой-то здоровяк. В тот момент, когда меч пошел вниз, Гирш откатился в сторону и булавой ударил верзилу по голени. Тот взвыл от боли и покачнулся, бестолково тыча мечом. Отразив выпад, Гирш приподнялся на локте и врезал противнику ногой в колено. Здоровяк, не переставая вопить, рухнул рядом с ним.
Уловив краем глаза какое-то движение справа, Рингил повернулся и с удивлением обнаружил, что Терип Хейл пытается уколоть его чем-то, напоминающим столовый нож! Угол был неудобный, и он, нырнув в сторону, прикрылся от выпада левой рукой и одновременно ударил Хейла в лицо рукоятью меча. Работорговец вскрикнул и упал. Рингил оставил его лежать и обернулся. Как оказалось, вовремя — пущенная привратником булава летела ему в лицо. Он поймал ее на острие Рейвенсфренда, развернул, а когда увлекаемый инерцией Джаниш пошатнулся, сделал подсечку. Привратник покатился по полу. Рингил, догнав его, рубанул по спине и оглянулся — как там дела у Гирша? — но вместо Гирша увидел сразу двух с ревом бегущих к нему охранников.
Оскалившись, он тоже заревел, отскочил в сторону и метнулся к Гиршу, отвлекая на себя главные силы противника. Парочка обернулась и снова устремилась к нему, но уже с меньшим энтузиазмом.
— Ну же, ко мне, — процедил Рингил. — Хотите попробовать кириатской стали? Сами пожалуете или мне вам подать, сестрички?
Стрела попала в цель: взревев от ярости, они бросились на него. Поздно. Секундная вспышка страха выжгла первоначальную решимость разделаться с ухмыляющимся наглецом, в руках которого кириатская сталь казалась голубой молнией. Организованной атаки не получилось, действовали они неловко и с опаской, и Рингил разобрался с ними поодиночке. Широкий круговой блок — и первый, запутавшись, наткнулся на второго. Рингил продолжил движение, врезался в него плечом и бедром и отбросил к стене. Второй оказался спиной к нему, и, пока озирался, выясняя, куда же подевался враг, Рингил успел рассечь ему шею боковым ударом. Бедолага обернулся, не понимая, что его ужалило, но движение это оказалось явно лишним — голова почти отвалилась. Жизнь оставила тело еще до того, как оно грохнулось на землю.
Рингил бросил взгляд на первого, увидел, что тот пытается подняться, саданул подъемом в лицо, потом добавил носком. После второго удара хрустнула челюсть. На большее времени не хватило — в паре шагов слева громила с дубинкой уже приготовился раскроить голову Гиршу. Рингил срезал его боковым и…
…и вдруг понял — нет, не понял, но почувствовал, — что бой закончился.
Он огляделся. Да, все кончилось. Эрил гнал в угол последнего врага. Гирш, лежа на полу, добивал дубинкой громилу. Все остальное — залитый кровью пол и ползающие, стонущие калеки. Втроем они уложили по меньшей мере дюжину врагов. Он услышал собственное хрипящее дыхание.
Все верно.
Рингил устало подошел к противнику Эрила со спины, ударил по державшей меч руке, поставил точку. Тот взвыл, выронил оружие и обернулся, возмущенно разинув рот. Эрил, подлетев к нему с изяществом танцора, вогнал кинжал по рукоять в грудину. Раненый забился, хватая воздух, а Эрил, подступив ближе и обняв его левой, повернул нож. Потом выглянул из-за плеча умирающего, скрипнул зубами и кивнул Рингилу.
— Спасибо. Сам бы я с ним не справился.
Рингил отмахнулся и пошел помогать Гиршу.
Стрела арбалета прошла через мякоть бедра под косым углом, не задев кость, и застряла. Наконечник вышел из тела примерно на два дюйма. Вообще-то при выстреле с такого расстояния она должна была бы пройти через незащищенную ногу навылет, оставив жуткую рану, но стрелок то ли дрогнул, то ли недостаточно натянул тетиву. В результате Гиршу, можно сказать, повезло. Оба отверстия, входное и выходное, представляли собой малоприятную картину с кровью и разорванной плотью, но, похоже, крупные кровеносные сосуды повреждены не были.
— А ты везунчик.
— Угу, — процедил сквозь зубы Гирш. — Я и сам радуюсь.
Рингил отошел к Вариду, вытащил остававшийся в теле драконий кинжал — занятие не самое приятное — и отрезал у одного из убитых полу рубашки для жгута. Эрил поднялся наверх, к выходящей во двор двери, и прислушался — не потревожили ли звуки схватки кого-то, кто мог поднять тревогу. Вернулся он скоро и с довольным видом.
— Все тихо. Похоже, мы здесь всех положили.
Рингил только промычал в ответ — он затягивал жгут на ноге раненого. Гирш стиснул зубы, чтобы не застонать. Эрил подошел посмотреть.
— Надо ее вытащить. Если есть ржа…
— Знаю. Но если тянуть назад, только разворотим рану, Да и крупную артерию можно задеть. Надо чем-то отрезать наконечник.
Эрил кивнул.
— Понял. Думаю, инструменты здесь должны быть. Им же приходится иметь дело с кандалами. Что-нибудь вроде кусачек.
— Ходить я могу, — прохрипел Гирш и подкрепил слова попыткой подняться.
Усилие обошлось слишком дорого — он побледнел, осел и привалился к стене.
— Далеко не уйдешь, — заметил Рингил и огляделся.
Сколько у них времени? Немного. А результатов никаких. Пульс в крови постепенно спадал, напряжение уходило, но дел оставалось немало, и самое неприятное было еще впереди.
Он придушил просыпающуюся тревогу, как ребенка в люльке.
— Ладно. Эрил, займись ранеными. А я попробую разговорить нашего любезного хозяина.
Гирш хищно усмехнулся и тут же закусил губу.
— Приятное занятие. С удовольствием приму участие.
— Оставайся на месте, — предупредил Рингил. — Тебе сейчас лучше поберечься и не двигаться. Я и без помощников обойдусь. Думаю, особенно стараться не придется.
Не придется, Гил. Он же всю жизнь только тем и занимался, что людей продавал. Удачливый уголовник, ставший законопослушным предпринимателем. Пустяковое дело.
Пока Эрил ходил по комнате, проверяя тела и перерезая глотки еще живым, Рингил оттащил полуживого работорговца от двери и усадил у задней стены. Разбитое лицо сильно кровоточило, правый глаз распух и закрылся. Кровь залила шелковый халат, просочилась на грудь. Рингил отрезал кусок полы, вытер тряпкой лицо и принялся приводить Хейла в чувство, хлопая его по щекам. В углу кто-то пискнул — это Эрил, оттянув за волосы голову, приготовился перерезать горло привратнику. Джаниш, у которого была сломана спина, беспомощно трепыхался у него между ногами.
«Это сделал ты, Гил, — прошептала та его половинка, что вечно оставалась незапятнанной и отказывалась принимать очевидное. — Ты».