— Я постараюсь, — кивнул Хельмут.
На самом деле он не сидел без дела во время штурма. Разумеется, на приступ войско шло не в полном составе, и под командованием Хельмута оказался один из засадных полков. Он должен был вступить в бой в последнюю очередь, если ни основная часть войска, ни другие отряды подкрепления не будут справляться. Поэтому у него ещё была надежда оказаться в гуще этого боя… Однако шансы всё-таки невелики. Да и хотелось верить, что авангард справится сам, справится быстро и легко. И без больших потерь.
Поэтому Хельмут не спешил надевать доспехи. Он прохаживался среди солдат, внимательно и строго наблюдая, как те готовят лестницы, проверяют остроту клинков и рассовывают по ножнам кинжалы. Лучники натягивали тетивы, складывали стрелы в колчаны, поправляли на пальцах плотные перчатки — чтобы тетива не стёрла кожу в кровь… Хельмут удовлетворительно кивал и улыбался, в глубине души завидуя этим солдатам. Они были целы и здоровы, они смеялись и шутили в ожидании боя, подмигивали военным торговкам, разносящим по лагерю нарезанный хлеб, куски сыра и мяса, овощи и вино… У солдат оставалось немало сил и задора «надрать задницы проклятым фарелльцам», а Хельмут, слыша это, лишь горько усмехался.
Он по-прежнему хотел сражаться, причём чем ближе к Генриху, тем лучше. Но и понимал, что пока он для этого не годен. Если полезет в пекло — то наверняка подведёт, где-то неловко оступившись, забыв увернуться или пригнуться, неверно отразив удар… и сгинув в гуще боя, толком не оказав никакой помощи сюзерену.
Так что сиди-ка ты, Штольц, тихо и не высовывайся.
Не высовываться Хельмут не привык, но понимал, что сейчас это необходимо.
Среди солдат он встретил барона Адриана. Тот сидел прямо на припорошенной снегом земле, расстелив на ней чёрный грубый плащ, и снова точил свой меч — Хельмуту подумалось, что так он пытался справиться с подавленностью после гибели Кассии, отвлечься и не думать о потере.
Увидев Хельмута, барон Кархаусен резко встал, и они обменялись традиционными поклонами.
— Как вы? — учтиво спросил Хельмут, не скрывая искреннего сочувствия.
— Неплохо, — кивнул Адриан. — Всё жду шанса отомстить этим псам за сестру.
— Так что ж вы не в авангарде?
— Герцог Эрлих не пустил, — закатил глаза шингстенец. — Сказал, что я могу всё испортить своей слепой яростью… Да пусть даже так, — вдруг округлил глаза он — синие радужки, кажется, чуть потемнели от вспыхнувшего в глубине гнева. — Пусть я что-то там ему испорчу, но хотя бы… Хотя бы Кассия будет отомщена.
Окружавшие их солдаты начали с недоумением посматривать на Адриана, и Хельмут, воровато оглянувшись, положил руку ему на плечо и предложил отойти. Да, они ждали сигнала к атаке и должны были быть готовы к нему даже при полной уверенности, что помощь не потребуется… Но Адриан, кажется, снова впал в настоящую истерику, а это могло смутить простых воинов и посеять в них сомнение насчёт душевного здоровья одного из их командиров.
Интересно, эти припадки начали происходить с бароном Кархаусеном после смерти сестры или раньше?
— Я… позвольте, я заберу свой плащ… — попросил вдруг Адриан сдавленным голосом. — И мне нужно… нужно… — Он набрал в грудь побольше воздуха, задыхаясь от потока слов и горечи слёз. — Нужно взять доспехи, вдруг скоро будет сигнал к наступлению…
— Вы уверены, что можете пойти в бой в таком состоянии? — Хельмут сжал его плечи и оглядел с ног до головы. Адриан весь трясся; его рыжеватые, неровно обрезанные волосы упали на лоб, на ресницах заблестели слёзы… — Может, вы найдёте лекаря и попросите у него что-нибудь успокаивающее?
— Нет, нет, я уже… я в порядке. — Он закрыл лицо руками и простоял так несколько мгновений. — Спасибо за беспокойство, ваша светлость, но… — Он взглянул на Хельмута недоверчиво. — С чего это вообще?
— С чего беспокойство? — уточнил тот. — Я, если честно, и сам не знаю… — Это признание звучало крайне глупо, однако было весьма честным. — Просто ваша сестра…