Она будет праздновать возвращение своего отца, живого и невредимого, и радоваться, что проклятая война наконец-то закончилась.
***
«Я бы точно его поцеловал, — думал Хельмут, нахмурившись. — Если бы вокруг не было полно людей, я бы поцеловал его. Чёрт знает, когда мы увидимся снова».
Но холодный рассудок твердил, что целовать Генриха ему больше не следует.
Впрочем, не время думать об этом. Хельмут уже подъехал к городку, окружавшему Штольц, и поэтому старался настроить себя на скорую встречу с сестрой. Нужно взрастить в душе радость, нужно улыбаться — и главное, чтобы эта улыбка была самой солнечной, счастливой и искренней! Нужно, чтобы его взгляд был тёплым и светящимся, а движения — раскованными. Хельмут выпрямил спину и взмахнул поводьями; лошадь пошла лёгкой рысью, приближая его к родному замку.
Хельга не вышла встречать его у ворот, и он понял, что сестра, скорее всего, всё ещё пребывает в трауре. В таком случае, пожалуй, и его весёлость будет неуместна… Впрочем, самое важное — не его настроение, а умение держать язык за зубами. Хельга не должна знать правды о Вильхельме. Пусть думает, что он пал героем.
Если, конечно, герцогиня Эрика уже не раскрыла ей всех карт.
Оставив лошадь в конюшне, Хельмут сразу направился в покои сестры. По пути он расстегнул плащ и перекинул его через руку, привести себя в порядок с дороги решил потом — ему не терпелось увидеть Хельгу, поддержать её, обнять… Они так давно не виделись, почти год! За это время мамин сад уже успел расцвести зеленью и пёстрыми цветами, увянуть под напором осени, уснуть под зимним снеговым одеялом — и сейчас снова начал цвести. Хельмут, конечно, не видел всего этого — ни буйства зелени и цветов летом, ни золотого и багряного покрова осенью, ни белой тишины зимой… Но он всегда мог представить мамин сад таким, каким он и был в этот миг.
Запахи пробуждающегося сада разлетались по округе и навевали покой и умиротворение. И лишь сейчас Хельмут наконец-то почувствовал себя дома — нужно было лишь убедиться, что сад снова цветёт, что с ним всё в порядке. Наверняка уходом за ним руководила Хельга — это всегда доставляло ей удовольствие, а теперь, возможно, отвлекало от боли потери и тревоги. Хельмут подумал, что ему следует позвать сестру в сад и поговорить там… Но нет, лучше они займутся этим вечером, после ужина, когда он отдохнёт.
Дойдя до комнаты сестры, он постучал — Хельга наверняка его ждала, но всё же он не хотел врываться без разрешения. Тут же из-за двери послышался тихий голос, позволяющий войти.
Хельга сидела у окна, смотря куда-то в пустоту. В руках у неё были пяльцы с вышивкой, но она, кажется, уже давно забыла о работе. Хельмут угадал насчёт траура: на ней было чёрное платье, правда, волосы она всё-таки не стала оставлять распущенными, а заплела в две косы и перевязала золотистыми лентами. Лицо у неё было печальным, но при этом каким-то одухотворённым, словно она думала не о погибшем женихе (хотя кто сказал, что она в тот миг и правда о нём думала?), а о вечном круговороте жизни и смерти.
— Здравствуй, дорогая, — выдохнул Хельмут.
Хельга слабо улыбнулась и встала. Он тут же подбежал к ней и обнял, не дожидаясь, когда сестра сделает первый шаг. Они оба не знали в тот момент, радоваться им или грустить, поэтому молча обнимались несколько минут. Хельга плакала — тихо, сдержанно, — а Хельмут гладил её по плечам и волосам, что так привычно и по-родному пахли лавандой, и не верил, что они наконец-то встретились.
Она отстранилась первой и взглянула на него с такой любовью, что его сердце болезненно сжалось.
Хельмут не знал, что сказать.
— Я так счастлива, что ты вернулся! — Хельга избавила его от необходимости начинать разговор. — Если бы я и тебя потеряла, я…
Она прикрыла лицо рукой. Хельмут тут же снова обнял сестру, ощущая странное покалывание в груди. Хотелось защитить её, спасти от боли и тоски… хотелось с помощью объятий оградить её от грязи и пустоты внешнего мира… Но он знал, что одних объятий мало.
— Прости, что так вышло.
— Твоей вины здесь нет, — возразила Хельга, но это возражение прозвучало очень неуверенно. — Мне сказали, что он закрыл тебя собой, но ведь это была его воля, не твоя…
— Он не… — Хельмут прикусил язык. — Это вышло случайно.
Сестра не ответила. Она мягко выбралась из его рук и взглянула в окно — мир постепенно темнел, погружаясь в вечерние сумерки, а небо заволакивало тучами. Было бы здорово прогуляться по саду ближе к ночи, но сейчас, поговорив с Хельгой, Хельмут понял, что это плохая идея.