— Она, конечно, не одна, — прервал его размышления Вильхельм. — С ней братец, барон Адриан. Тот ещё бешеный змей, скажу я тебе, — хмыкнул он. — За сестрой следит в оба — не дай бог девушку обесчестят. А сражаются они, говорят, всегда бок о бок и режут врагов похлеще, чем повар капусту в суп крошит.
— Она не замужем? — отстранённо спросил Хельмут. — А сколько ей лет?
— Лет девятнадцать, может, двадцать, — пожал плечами Вильхельм, не сводя взгляда с подъезжающей к лагерю Кассии. — А брату на три-четыре года больше, и он её так опекает… Надеюсь, ты с Хельгой ведёшь себя поспокойнее. — И он легонько толкнул Хельмута локтем в бок.
Тот чуть отшатнулся и снова вспомнил, что собирался поговорить с Вильхельмом о помолвке, судьба которой висела на волоске. А что он, к слову, имел в виду? Хельмут и правда не всегда мог следить за сестрой не смыкая глаз и часто отпускал её гулять по саду наедине с Вильхельмом. Однако в то время он ещё доверял другу и был уверен, что тот до свадьбы невесте под юбку не полезет… Но теперь, когда он разглядел его истинную натуру… Да нет, Хельга бы не позволила. И всё-таки на душе стало неспокойно: Хельмут ещё не познакомился с бароном Адрианом, но уже прекрасно понимал его опасения за честь сестры.
Барона Адриана он разглядел прямо рядом с Кассией: это был весьма похожий на неё молодой человек, разве что короткие волосы его были светлее, с медным отливом, да и роста он был довольно высокого; из толпы его выделяли широкие плечи, накрытые грубым чёрным плащом, и крупный прямой нос. Хельмут тут же невольно перевёл взгляд на Кассию — её нос был поменьше, весьма аккуратным. Также он заметил на её шее коричневый кожаный шнурок с деревянной пластинкой — видимо, одна из рун, о которых говорил Вильхельм, защитный амулет.
— А откуда ты всё это знаешь? — уточнил Хельмут, рассматривая шингстенцев.
— Дядя мне рассказал, — охотно ответил Вильхельм. — Он же сотрудничал с ними на Серебряном заливе и хорошо со всеми познакомился. Любопытный народ, говорит… — поднял он бровь и тем самым напомнил Хельмуту Генриха. Стало едва ли не тошно. — И скоро, я думаю, мы сами в этом убедимся.
Понимая, что серьёзного разговора сейчас точно не выйдет, Хельмут вздохнул и развернулся, направившись в свой шатёр. Ветер растрепал неровно обрезанную чёлку, и он резким жестом убрал её с глаз. С шингстенцами он ещё познакомится — в непринуждённой обстановке, встретив кого-нибудь из них в лагере, или на военном совете, или как-то ещё… Это неважно. Да, они союзники, но крепко дружить с ними Хельмут не собирался. Может, при других обстоятельствах Кассия заинтересовала бы его как женщина — видит Бог (и её боги тоже), она всё-таки была довольно привлекательной, к тому же её необычные способности, как магические, так и боевые, не заинтересовать не могли. Но сейчас… боль, обида, раздражение, ссора с лучшим другом и, как итог, мерзейшее настроение не позволили Хельмуту даже думать о ней.
Он шёл, шаркая по пыльной земле и не смотря ни под ноги, ни вперёд. Задумчивость его была так сильна, что он не заметил, как с кем-то столкнулся. Тут же замер, покачал головой, пытаясь прийти в себя, вырваться из этой бескрайней пучины невесёлых мыслей… Опустил взгляд и увидел Гвен.
Видимо, именно с ней он и столкнулся.
Она присела на одно колено, собирая с земли выроненные склянки. Кажется, ни одна из них не разбилась… Чёрные локоны упали Гвен на лицо, и она нервно сдула одну из прядей. Собрав склянки, она сложила их в сумку, встала и, увидев Хельмута, тут же присела в реверансе — куда более изящном, чем раньше. Видимо, Генрих научил.
— Смотри, куда идёшь, — зло процедил Хельмут, бросив на неё пренебрежительный взгляд.
— Простите, — пролепетала Гвен и наклонила голову. Кажется, она была испугана.
Он кивнул, разрешая ей идти дальше, и она бросилась прочь едва ли не бегом.
Простите… Это было первым словом, которое она ему сказала. Сказала, когда Хельмут, отбив её у фарелльских фуражиров, протянул ей флягу с водой, а она её уронила, ибо руки её тряслись от страха и потрясения. И сейчас она повторила его, и Хельмут вполне был готов простить Гвен за это случайное столкновение и невнимательность.
А вот то, что она переспала с Генрихом, простить ей он не мог.
***
Кристина раскладывала маленькие круглые дощечки с рунами вокруг себя, сидя на коленях на полу. Слуги отодвинули стол к стене, убрали ковёр по приказу господина Гленна — он хотел, чтобы ей ничего не мешало.
— Вы долго и весьма успешно упражнялись в фехтовании, — сказал он, стукнув тростью по полу, — пришло время поупражняться в магии.