Поэтому Кристина достала все руны, что у неё были, и принялась раскладывать их в круг. На камине горело три свечи, ещё одна — на столе: после небольшой перестановки он оказался далеко от центра кабинета, и оттого в комнате царил таинственный полумрак. Свечи источали лёгкие запахи жимолости, гвоздики и хвои, которые, по поверьям, лучше всего способствовали колдовству. Пару дней назад Кристина послала служанок в лавку Магдалины за этими сборами, а потом их смешали с воском и сделали свечи, которыми сейчас и освещался кабинет. Тени сгущались в углах и танцевали на полу, окна были зашторены, и Кристина в тишине слышала стук своего сердца. Но продолжала раскладывать руны, заставляя себя быть смелее. Она всегда знала, что магию не стоит бояться, что она может стать другом, если приручить её. Прямо как дикий зверь. Это тебе не кот, что ластится даже к тем людям, которых видит впервые. Это — волк, дракон, лев… словом, хищник.
Господин Гленн стоял напротив, наблюдая за ней, и в темноте Кристина могла рассмотреть лишь его седые волосы, желтовато-бледную кожу и светящиеся какой-то странной радостью глаза, прикрытые стёклами очков, которые он придерживал рукой. Чёрный удлинённый камзол сливался с окутавшей кабинет темнотой, и только шорох ткани выдавал, что они ещё не провалились в эту гулкую, густую тьму, а остались здесь, в настоящем мире.
В свободной руке у господина Гленна была книга — справочник по рунам, объясняющий каждое заклинание, которое можно сотворить с их помощью.
— Давайте сначала проверим, насколько хорошо вы помните руны, — сказал господин Гленн, когда Кристина закончила раскладывать дощечки. Она не встала, продолжая сидеть на коленях посреди кабинета, будто молилась в храме в наиболее важный момент мессы. Прядь волос, перевязанных синим филлетом, упала на лицо, но она не посмела убрать её. — Телекинез?
Кристина уже владела телекинезом и без рун, но всё же указала на нужную дощечку — на ней были нарисованы две длинные параллельные чёрточки, а между ними едва виднелась маленькая ломаная линия.
— Верно, — кивнул господин Гленн и перевернул страницу. — Морок?
А вот с мороком уже сложнее. Заклинание это было многогранным: оно могло запутать человека, заставить его пойти не туда, куда он хотел, неосознанно отойти от руны или её хозяина, заблудиться даже там, где заблудиться в принципе невозможно… Но руна была одна, и Кристина знала её хорошо. Она указала на лежащую справа от неё круглую дощечку с начерченным углём ромбиком, в центре которого также был изображён маленький крестик.
— Защита от болезней? — спросил господин Гленн, поднося очки ближе к глазам.
Кристина тут же, не раздумывая, показала на ещё одну дощечку справа, но её наставник покачал головой с лёгкой улыбкой.
— Это защита от дурного слова, — поправил он. — Что это, кстати, такое — дурное слово?
— Оскорбления, клевета, — начала перечислять Кристина, прищурившись. — Если ты кому-то откроешь свой секрет и на тебе будет защита этой руны, то человек, которому ты открылся, не сможет разболтать этот секрет. Если кто-то застал тебя за каким-то тайным делом, он не сможет никому об этом рассказать. Руна свяжет его язык. В общем, никто не сможет сказать про тебя что-то дурное или разболтать твою тайну, если случайно узнает её.
— Именно, — улыбнулся господин Гленн. — И где же всё-таки руна против болезней?
Кристина оглядела кружок из рун, выискивая нужную дощечку. Руны защиты от болезней и защиты от дурного слова были очень похожи, и наконец она нашла нужную: две линии, образующие тупой угол, и такая же фигурка, но поменьше, внутри этого угла. Руна против дурного слова отличалась лишь тем, что внутри угла был треугольник.
— Теперь найдите руну, блокирующую заклинание взгляда сквозь пространство.
И взглядом сквозь пространство Кристина пользовалась с необычайной лёгкостью: поначалу с руной, а потом и без неё она, закрыв глаза, могла посмотреть, что происходило в нескольких десятках, а то и сотнях метров вокруг неё — в другой части замка, в Нижнем городе, в Мёртвой роще или на тракте неподалёку… Дальше пока не получалось, но Кристина очень хотела научиться. Руна взгляда сквозь пространство лежала по правую руку от неё — напоминающая букву «М» фигура с тремя точками внизу.
Однако существовала руна, помогающая не сотворить это заклинание, а остановить, заблокировать. Она была угловатой и резкой, похожей на букву «Р» с длинной чертой внизу.
— Какая руна дарит забвение? — спросил господин Гленн, перевернув пару страниц.
Невольно вспомнились слова из песни, которую каждый вечер исполняла недавно заехавшая в Эори бродаячая певица: «Счастье — в забвении, в забвении — покой…»* Как порой хотелось забыть, что идёт война, что отец сражается в кровавых битвах и вернётся не так скоро, как хотелось бы… Что он вообще может не вернуться. И что тогда?..