Всё это Хельге рассказывали отец и брат. Она бережно хранила в сердце эти истории, веря, что пока она помнит о маме, мама будет жива. Пусть её уже и нет рядом с ней.
Хельга качалась на качелях и любовалась этим обширным зелёным садом, хотя у неё было довольно много дел. После отъезда брата на войну она начала управлять Штольцем самостоятельно, и не всё получалось хорошо, не всё давалось легко. Хельге казалось, что её неудачи возникали из-за волнения, из-за страха за Хельмута и Вильхельма. Брат почти не рассказывал ей о битвах в своих письмах, видимо, боялся напугать, но и без этого она почти каждую ночь видела сны о войне, о кровавых сражениях и жестоких убийствах. Будь Хельмут дома, он сказал бы, что это её воображение разыгралось из-за прочитанных книг. Но на этот раз дело было не в книгах. Хельга думала о настоящей войне, которая коснулась и её тоже, хотя она сидела дома, в безопасном замке далеко от места основных боевых действий. Но её брат и жених были там, в бурном шторме битв, и она не могла не тревожиться за них.
Поэтому сейчас она и ушла в этот чудесный сад, чтобы хоть немного расслабиться, отвлечься от невесёлых мыслей и опасений за своих любимых.
На дорожке перед качелями показался один из слуг в фиолетовом котарди — выглядел он одновременно встревоженно и радостно. Хельга затормозила ногами и остановила качели.
— Ваша светлость, — слуга поклонился, — к вам герцогиня Эрика Рэйкер.
Хельга подскочила, спрыгнула с качелей и оправила подол платья. Она не ждала Эрику сейчас, хотя та, проводив мужа на войну, пообещала рано или поздно приехать в Штольц. И вот сдержала своё обещание… Конечно, Хельга обрадовалась, а потому тут же бросилась из сада к главному въезду в замок встречать гостью.
Герцогиня Эрика вышла из резной кареты, подав руку лакею, и тут же с улыбкой взглянула на подоспевшую Хельгу. Кажется, она была искренне рада ей, и это, видит Бог, было взаимным. Хельга ужасно соскучилась по общению с кем-то, кто не был бы слугой, садовником, поваром или учителем.
— Моя дорогая баронесса! — воскликнула Эрика и стремительно приблизилась к ней. Присела в реверансе, но уже через мгновение обняла её за плечи и расцеловала в обе щёки. Губы её были накрашены тёмно-розовой помадой, и Хельга поняла, что следы этой помады остались на её щеках. — Как же я рада, что наконец-то добралась до вас, — продолжила Эрика. — Так осточертел пустой замок мужа, так я устала от этого ожидания…
— Я тоже, — кивнула Хельга. — Прошу вас, проходите. Вы устали с дороги?
Эрика тут же взяла её под руку и прошла с ней в замок сквозь широкие ворота.
— Я не устала, я же ехала в карете, — усмехнулась Эрика. — Но мне всё же стоит привести себя в порядок.
— Тогда я буду ждать вас в саду, — сказала Хельга. — Слуги проводят вас туда и принесут вина и немного еды. Вы же не против?
— В саду, как прекрасно! — воскликнула герцогиня. — Ни Остхен, ни Рэйкер такой роскошью похвастаться не могут… В Остхене было жутко сыро из-за окружающих его болот, а в Рэйкере — душно. Хотя бы у вас я вдохну свежего воздуха.
Долго ждать не пришлось: буквально за полчаса герцогиня Эрика успела сменить скромное серое дорожное платье на более яркое и нарядное — из фиолетового шёлка с золотой отделкой на невероятно широких рукавах. Она расчесала и красиво уложила русые волосы и подвела глаза. Хельга тоже переоделась: вместо повседневного синего платья надела зелёное, на шею повесила ожерелье из стекла и изумрудов, а волосы украсила зелёным филлетом, отделанным жемчугом.
Она присела на краешек качелей, а слуги принесли небольшой деревянный столик, два скромных стула, вино, фрукты, хлеб и сыр. Хотелось поболтать с Эрикой здесь, на свежем воздухе, в тишине, а не в шумном замке, где туда-сюда бегают слуги, переговариваются прачки и гвардейцы, а из окон доносится шум лежащего у подножья холма городка.
— Такой чудесный сад, хотя я бы ни за что не подумала, что на суровых скалах может расти такая буйная зелень, — призналась Эрика, присаживаясь за стол. Хельга тоже села, спрыгнув с качелей, и тут же налила себе вина. Брат запрещал ей много пить, а сам не пил вообще, но сейчас, в его отсутствие, она могла пить сколько хотела. — Я правильно помню, что к его созданию приложила руку ваша мать?
— Да, это Хельмут вам рассказал? — ухмыльнулась Хельга. Конечно, утро её помолвки с Вильхельмом запомнилось ей не только долгожданным соглашением с женихом. То, что брат вступил в связь с герцогиней Эрикой, тоже произвело на неё особое впечатление.