Баронессу Аделину Остхен, мать Вильхельма и Эрики, она видела пару раз, когда приезжала в гости к своему жениху — впрочем, тогда женихом он ей не был, а связывала их лишь детская дружба и общие игры с Хельмутом. Аделина иногда наблюдала за играющими детьми из своего окна, и Хельга ловила её странные взгляды, в которых сложно было прочитать какие-либо эмоции. Она помнила, что Вильхельм был очень похожим на свою мать: те же чёрные волосы и зелёные глаза, те же скулы и бледная кожа… А Аделина в свою очередь была похожа на леди Викторию, мать лорда Генриха, который и унаследовал от неё общие с Вильхельмом черты.
— Моя мать, баронесса Аделина, родилась в семье герцогов Вайзер, чей замок находится недалеко от Айсбурга, к юго-западу от него, — начала Эрика, отведя взгляд: засмотрелась на крупные белые розы. — У неё была старшая сестра Виктория — вы, должно быть, знаете её как леди Викторию Штейнберг, мать нашего нынешнего лорда. Но когда-то они обе были юными герцогинями, которым по достижении должного возраста родители подыскали мужей.
Тогда Хельга начала понимать ход её мыслей: обе сестры были равными, родившись герцогинями, но одна из них стала леди, а другая — баронессой… После Завоевания Драффа, случившегося около двухсот лет назад, герцоги, графы и бароны уравнялись в правах, а разные титулы остались лишь как дань традиции. Но до этого события бароны были вассалами графов и герцогов, и некоторые до сих пор считали их ниже себя. Видимо, поэтому Аделина и оказалась не так довольна своей партией, как Виктория.
— Мою мать выдали за барона Остхена, — подтвердила её мысль Эрика, поставив бокал на стол с глухим стуком, и закинула ногу на ногу, выставляя напоказ отделанную золотом туфельку. — Он был и сейчас остаётся человеком богатым, но всё же, сами понимаете, не лорд. А вот тётушке Виктории повезло больше… — Она усмехнулась. — Впрочем, тут уж с какой стороны посмотреть. Мой отец обожает мою мать, он всегда был готов на руках её носить, даже сейчас, в уже не столь юном возрасте, он ей восхищается, как сказочные рыцари восхищаются своими королевами любви и красоты… А лорд Франц Штейнберг был пьяницей и тряпкой. Так что с титулом и властью Виктории повезло, а вот с мужем — нет. И в итоге моя мать живёт и здравствует, а вот леди Виктория… — Эрика снова вздохнула, будто искренне скорбела о почившей тётке, хотя Хельга явно услышала в её голосе нотки злорадства.
Леди Виктория погибла семь лет назад, рожая своего третьего сына. Только она, в отличие от баронессы Джоленты, не мучилась ещё какое-то время от тяжёлой болезни, а умерла сразу же, как только мальчик появился на свет. Хельге говорили, что леди Виктория и её мать были дружны и часто навещали друг друга и что Виктория даже успела приехать на похороны Джоленты… Впрочем, Хельга леди Штейнберг вообще не знала, в глаза её не видела и не могла судить о её достоинствах и недостатках. А Эрика, кажется, знала её лучше.
— И моя мать, вспоминая свою судьбу, часто говорила нам с Вильхельмом, чтобы мы всегда стремились к большему. Чтобы мы не боялись добиваться лучшей участи, не боялись искать что-то… — Эрика задумалась, сжав пальцы в кулак. — Что-то, чего мы достойны. Чего мы заслуживаем.
— И вы ищите? — будто заворожённая, спросила Хельга тихим голосом.
— Ищу, — кивнула Эрика и улыбнулась.
Это несколько удивляло. Её новая подруга вышла замуж за ничем непримечательного герцога, и не похоже, что баронесса Аделина была против этого брака. Так как же Эрика искала новых высот, как планировала их достичь? Может, через связь и возможный брак с Хельмутом? Но как он бы мог ей помочь? Да, Хельмут был близким другом лорду Штейнбергу, но ведь Эрика, как и Вильхельм, приходилась ему непосредственной родственницей… Род Штольцев не мог похвастаться большим богатством, нежели род Рэйкеров или Остхенов, хотя Хельга верила, что у Хельмута ещё всё впереди.
И как же, в конце концов, герцогиня Эрика искала то, чего она достойна? И чего вообще, по её мнению, она достойна?
Хельга не решилась задавать все эти вопросы. Во-первых, это невежливо: если бы герцогиня Эрика захотела, она бы сказала сама. А во-вторых, Хельга попросту боялась услышать ответ.
В саду вдруг снова появился всё тот же слуга в фиолетовом котарди, но на этот раз в руках у него был объёмный свиток, перевязанный тесьмой с красной печатью.
— Ваша светлость, ваше превосходительство, — слуга поклонился и протянул свиток, — письмо с севера.
— С севера! — воскликнула Хельга и встала. — Наверняка от Хельмута.