Как оказалось, Вильхельма всё это время в шатре не было. Когда Хельмут уже решился зайти, он вдруг увидел Остхена неподалёку, отдающего слуге своего коня. И сразу догадался, куда он ездил. Наверняка отчитывался своим фарелльским друзьям о том, как прошёл совет и что его план со схемами сработал… Что уже завтра он приведёт к ним две тысячи человек, заставив их сражаться на стороне врага и убивать тех, с кем они совсем недавно сражались в одном ряду… Хельмут напрягся, пытаясь сдержать вскипевший в душе гнев и унять желание прямо здесь разбить бутылку о голову Вильхельма. Нерешительность пропала, страх улетучился, а вот желание прикончить предателя вернулась, усилившись стократно. Он больше не чувствовал пренебрежения по отношению к Остхену — он ощущал лишь горячую, обжигающую грудь злость.
— О, Хельмут, здравствуй! — улыбнулся Вильхельм, ничуть не смутившись. Впрочем, с чего ему смущаться — он же не знал, что его раскрыли. — Ты чего тут?..
— А я как раз к тебе, — ответил Хельмут, попытавшись выдавить улыбку.
— Да? Ну заходи.
Надо же, какой весёлый и довольный… Впрочем, неудивительно. Наверняка он в своих мыслях уже вместе с Хельгой правит этими самыми землями, по которым они сейчас ходят и с которых выбивают захватчиков.
Вильхельм приподнял входное полотнище, пропуская Хельмута вперёд, и сам зашёл следом. В шатре его было несколько тесновато и довольно темно — свечи не горели, а свет закатного солнца сквозь плотную ткань проникал плохо. Зато здесь было не так душно, как у Кассии, и травами не пахло.
Вильхельм зажёг пару-тройку свечей, затем снял чёрный с серо-бежевым пером берет, чуть тряхнул головой, и тщательно расчёсанные и уложенные чёрные волосы рассыпались по его плечам. Он никогда не убирал волосы в хвост, даже во время битвы прятал их под подшлемник, не заплетая и даже не перехватывая ремешком.
— Ты присаживайся, — кивнул Вильхельм на небольшой изящный стул возле стола.
Хельмут послушно присел и поставил бутылку на стол, рядом с парой наполовину расплавившихся свечей. Огоньки их едва заметно трепетали, и точно так же, мелко и навязчиво, дрожали пальцы разволновавшегося Хельмута. Кровь стучала в висках, и он боялся как-то выдать себя, но Вильхельм, кажется, совсем не обращал на него внимания. Он суетился, пытаясь убрать свой камзол в заполненный вещами сундук, для чего пришлось перекладывать одежду с места на место.
— Тяжеловато без оруженосца, конечно, — сквозь зубы процедил Вильхельм, возясь с крышкой сундука.
Хельмут не мог не согласиться, и ему тоже было нелегко… Но до войны он не успел найти достойного юношу из благородного дома, чтобы взять его в оруженосцы, обучить искусству владения мечом, стрельбе из лука, основам военного дела и прочим подобным вещам. А тот бы взамен прислуживал ему, помогая с одеждой, оружием и прочими мелочами. Хельмута самого посвятили в рыцари не столь давно — три года назад, и он думал, что ещё сто раз успеет найти оруженосца… Но война пришла внезапно, и он не успел.
У Генриха оруженосца тоже не было по схожей причине. Он не раз сожалел, что в своё время не взял в оруженосцы Хельмута: когда ему исполнилось двенадцать (примерно в этом возрасте юноши обычно и становились оруженосцами), лорду Штейнбергу было уже девятнадцать и он давно имел на это право. Но Хельмута «перехватил» герцог Гидельштос, а Генрих с тех пор подходящего мальчика так и не выбрал.
А Вильхельм… Вильхельм на оруженосца уже может не рассчитывать.
Хельмут как-то злорадно ухмыльнулся — он увидел это злорадство на своём лице, мельком посмотревшись в стоящее на столе зеркало.
— Что там у тебя? — наконец повернулся к нему Вильхельм, встав рядом и сложив руки на груди.
— А, ой! — очнулся Хельмут. — Я просто подумал… Завтра очень сложная битва. Штурм, из которого многие не вернутся. И ведь никто не хочет умирать, верно? — Вильхельм без возражений кивнул. — У кого-то точно остались незаконченные дела в этом мире, кто-то кому-то что-то не сказал… Мы с тобой последнее время редко общались, — наконец дошёл до самого главного Хельмут. — Словно между нами возникло какое-то недопонимание, какая-то недосказанность… Я подумал, что стоило бы её разрешить.
— Может, это всё из-за нехватки времени, не более того, — пожал плечами Вильхельм, присаживаясь на соседний стул.
— В любом случае прими от меня этот небольшой подарок, — улыбнулся Хельмут и указал на бутылку — зелёное стекло тускло мерцало в скуповатом свете свечей. — Удалось раздобыть белого полусладкого из южного Шингстена. Немного, но… говорят, вкус просто райский.