Фран подмигнул, проталкивая за собой дальше.
- По старой дружбе.
Но по тусклым пренебрежительным ноткам я мог судить, что особым трепетным отношением там и не пахнет.
***
Хамира ждала нас у ворот. Брезгливо морщила нос, пытаясь избежать стойкого железного запаха крови, медленно что-то говорила Близнецам, иногда изящно поводя руками. Те кивали в ответ, впитывая каждое ее слово и наставление. Стоило нам приблизиться на расстояние, с которого можно было легко разглядеть их израненные светлые руки, Близнецы ушли прочь. Заметив нас, быстро развернулись и четким шагом направились к главным воротам; звери расступались перед ними - кажется, даже по меркам этих животных те считались дикими.
Путь, еще до полуночи казавшийся таким коротким, теперь представлялся непосильной дорогой. Недосып, странное ленивое состояние, уставшее от долгого сидения тело - у нас не было сил быть по-настоящему быстрыми и целеустремленными. Подгоняло лишь одно - в пещере нас ждет теплый ужин (который по факту можно считать очень ранним завтраком) и мягкая кровать. Фран прибавил шаг, я пытался не отставать.
Семьи старались держаться друг от друга на почтительном расстоянии; и хотя все они правили в разных частях города, первый отрезок пути пришлось пройти всем вместе.
В моих мечтах зажигался свет в просторном зале пещеры: окна распахнуты настежь, и легкий утренний ветерок выдувает уставшие мысли из головы; улыбчивая и радостная Мари, разбуженная нашим приходом, немного сонная с утра, разливает всем ледяного пива и раздает булочки, приготовленные накануне Франом; наверху хлопают двери и поскрипывают кровати, звери проваливаются в короткий тревожный сон... За прошедшие дни я неожиданно быстро привык ко всему этому и теперь одинокую жизнь в подворотнях не желал.
Но правда в том, что судьба любит играть с людьми, преподнося ошеломляющие сюрпризы. Не всегда приятные, конечно же.
За нашими спинами остались покореженные постройки рудников, бескрайнее поле равнин; где-то сбоку чавкают и стонут болота, а впереди лишь заброшенный квартал. Мы практически дошли до холмов; за этой границей владения Хамиры, другие вожаки разводили свои семьи в стороны, ускоряя шаг. Дом рядом. У нас не должно быть причин для паники.
Но сердце внезапно отчаянно кольнуло. Что-то тяжелое витало в воздухе. Противное чувство и до боли в груди знакомое. Впереди выл колоколами город - и он не был похож на заспанный; он истощал тревогу и тоску.
Хамира застыла, не доходя до холма, за которым стояли дома и ее таверна. Вскинула бледное лицо, капюшон сполз; черные волосы вихрем хлестали по бескровным щекам. Алые глаза болезненно расширились, прожигая светлеющее небо. Она внюхивалась в морозный утренний воздух, словно гончая, почуявшая смерть.
Семьи, шедшие вдалеке параллельно с нами, резко встали. Кто-то успел уже подняться на холм, и их лица покрыла мелкая сетка липкого страха. Абсолютно все они развернулись к нам, и не было в их взглядах былой неприязни - лишь неверие и щемящая боль. Я видел, как та самая яркая женщина, что опоздала на собрание, внезапно развернулась к нам и протянула по направлению к Хамире руки. В глазах читался благоговейный ужас.
Со всех сторон запахло паникой. Не могу описать, что это за запах, но он был таким сильным и тяжелым, что подкашивались ноги. С посиневших губ человека, за которым сейчас следили абсолютно все, сорвался душераздирающий крик - вой забитого умирающего зверя. Она сломя голову кинулась вперед, забывая об осторожности или окружении. Люди рванули за ней. Семья. Чужие животные. Чужие вожаки.
Что-то случилось.
Я бежал одним из последних, еле успевая за темным разъяренным потоком. Франа и Дану я потерял, отстал от них - а им было не до меня. Звери неслись, переваливаясь за холм, и сыпались вниз, мимо покосившихся домиков, минуя пролетающий сбоку квартал красных фонарей. На самой вершине холма застыла только она. Стояла, как надломленная, разобранная по частям марионетка - неестественно и криво.
Как только я поравнялся с ней, меня обдало пронзительным отчаянием. Я кожей чувствовал, что людей охватывает бесконтрольный ужас. В глаза ударил сильный рваный ветер, отвратительно пахнущий пеплом. Не кровавым - деревянным. Совсем как тогда, когда я потерял своих родных.
Я неосознанно попытался схватиться за ее плащ, но зачерпнул пальцами лишь раскаленный воздух. Меня словно сильно ударило под дых, выбивая остатки кислорода из легких и заставляя образовываться нежелательные капли на ресницах. Сердце пропустило пару ударов.
Утро разразилось громоподобным визгом зверей, смешивающимся с колокольным звоном и криками набежавшей толпы в невероятный оглушающий вихрь. И отдавало в ушах отчаянным дыханием Хамиры.