Хама спала. Или была без сознания, сейчас это равносильно. Она тяжело дышала, черные волосы беспорядочно разметались по смятой подушке. Привычная зеленца с них пропала, словно стерлась. Вместо одеяла, которое она комом подмяла под себя, на тощих плечах лежал чей-то темный плащ. И чужая рука, гладящая по макушке.
Кроме нас, в комнате было еще двое.
Вытянутые и напряженные, будто в тревоге застывшие борзые. Рыжие, как пламя раскаленного вулкана. С зелеными глазами, яркими и хищными, настороженными и опасными. С шоколадными каплями веснушек на бледной коже, словно выжженными дырами на белом снегу.
Адские близнецы. Брат и сестра.
На вид им было не больше двадцати с хвостиком. Девушка даже не обернулась на нас - только чуть дернула рукой, жестом требуя быть тише. И продолжила поглаживать черные пряди. Ее огненные волны, забранные невообразимым образом в спутанные косы, резко выделялись на фоне общей темноты. Она тихо напевала себе под нос, склоняясь над нашей малявкой, баюкала ее, кутала в толстую ткань плаща.
Ее брат сидел среди раздувающихся штор, опершись на оконную раму. Длинный и тонкий, он занял весь подоконник, растянувшись вдоль окна. Плаща на нем не было, им накрыли Блэз. Поэтому ничто не скрывало ни ярких топорщащихся волос; ни беспорядочных кожаных ремней, облепивших все тело; ни оружия, острого и опасного, как и его хозяин.
Мы застыли в дверях. Я от нерешительности и паники перед чужими мне людьми, Фран от неподдельного удивления.
- Вы...
Парень коротко отсалютовал нам, скользнув презрительным взглядом, и снова отвернулся к окну. Словно высматривал что-то или охранял. Как верный пес у ног хозяйки, он был настороже.
Франческо втолкнул меня в комнату, осторожно прикрывая за собой дверь. Защелкнул замок, словно подсознательно старался защититься от нежданных гостей - или же отрезать близнецам все пути к побегу.
- Что вы здесь делаете?
Они были знакомы, само собой. Но переговаривались раздраженно и неприязненно.
Брат подогнул колено, внезапно вскакивая и сгибаясь в изящную запятую, и нетерпеливо взлохматил волосы, полностью переводя внимание на нас. Мне он совсем не нравился, я чувствовал рядом с парнем опасности больше, чем от всех зверей, сбившихся в группы на нижних этажах.
- Охраняем, - он совсем не улыбался, растягивая тонкие губы, словно резиновые. Они не слишком доверяли своему окружению. Казалось, они с Франом глотки сейчас начнут выгрызать друг другу. Медленно и со вкусом. - Вам же не до этого.
Элемаль ощетинился, скаля белые клыки. Я практически видел, как он встает на дыбы, потому неосознанно вцепился в крепкую руку, стараясь удержать.
- Госпожа не желала никого видеть.
Парнишка двигался пластично и гибко, словно шарнирами напичкан; ловко соскользнул со своего поста и вплотную столкнулся с враждебно настроенным Франом. Он был ниже его ростом и меньше комплекцией, но угрозы от него исходило намного больше. Близнец насмешливо ухмылялся.
- А перечить ей кишка тонка?
Оказавшись чуть ли не между ними, где-то с боков, я уже не надеялся обойтись без драки и просто молился, чтобы не попали по мне. Им-то ничего, а моя тонкая душевная организация к такому не привыкла. Коньки, чего доброго, отброшу.
Они наступали друг на друга, ударялись грудью, рычали. Ей-богу, дикие звери, никаких манер и выдержки. И когда они уже готовы были окропить клыки, еле заметное пение сменилось низким хрипловатым голосом.
- Немедленно успокойтесь, - девушка подняла голову и чуть обернулась из-за плеча, недовольно сжав губы. - Иначе вышвырну обоих за дверь.
Мельком осмотрела меня, словно только что замечая нечто инородное в обстановке, и махнула рукой.
- Отойди от них, - похлопала ладонью по перекрученному одеялу. - Садись - она еще долго не проснется.
Я почему-то не посмел ее ослушаться. Приказа в голосе не было, только спокойствие и толика домашнего уюта; но я чувствовал, лучше подчиниться. Звери всегда жили инстинктами, потому что много повидали, и теперь ожидали подлянки ото всех и каждого. Они много страдали. Я, проведя с ними семь дней, начинал понимать необходимость жить их жизнью, на их эмоциональном уровне. Жить инстинктами.