- Ну и подыхай в этой дыре.
Руки разжала с трудом. Не прошло и секунды, а она уже удалялась от меня, скрывалась за поворотом. Легкий взмах ладонью на прощание.
- Как откинешься, пришли весточку.
Страх. Сердце моментально сковало льдом. Мимолетные слова, да. Но шанс. Призрачная надежда, надежда на спасение, на настоящую жизнь. И все прахом; из-за моей очередной глупой ошибки.
- Стой, - но моя сгорбленная, умирающая фигура была ей уже не интересна. - Постой, я согласен, - подскочил, поскользнулся, упал. Ноги не слушались меня, я весь закоченел. Конвульсивно бился в лужах, разводя руками грязь, и молился. - Вернись!
Остановилась, развернувшись в пол-оборота. На дне глаз плескалось недоверие. Даже не приблизилась. Но и этого мне было достаточно, чтобы вновь поверить в удачу.
- Я сделаю; все, что захочешь, что скажешь. Через пятнадцать минут принесу одежду, - слова вырывались обрывками, хриплыми захлебывающимися звуками. Ты же слышишь меня, правда? - И обувь. Только...
Резким движением уронила голову набок. Думает. С легким прищуром наблюдает, как я скатываюсь все ниже в мольбах.
- Только...
- Скажи. Одна просьба и все... - слова, подобные шелесту листвы. Лишь беззвучно прошептала, а может, даже и не говорила. Но я прочел по губам.
- Только помоги, если можешь. Не бросай.
Для меня все кончено. Я скатился на самое дно. Цепляюсь за столь туманную надежду. За девчонку, малявку, минимум на семь лет младше меня. А что бы сделали вы, окажись на краю гибели?
Она вернулась, снова оперлась на стену. Никогда не забуду ее глаза, с этого момента и навсегда. Ярко-красный рентген, прожигающий, казалось, до самых костей.
- Пятнадцать минут. Не больше.
А мне и не надо было больше - я тут же сорвался с места. Путаясь в конечностях, превозмогая боль, бежал без оглядки вперед. Мелькали дома, погибающие люди, порванные облака. Дождь пошел сильней; небо прохудилось окончательно.
Достать одежду было не сложно. Сложней донести ее сухой. Я прижимал эти скудные лоскутки и два ошметка кожи, как единственный спасительный билет. Билет в жизнь.
Она стояла на том же месте. Не сдвинулась ни на йоту; лишь низко опустила голову. Дождь струился по волосам и водопадом разбивался о мостовую под ногами. Девчонка словно слилась с водой.
- Вот.
Дрожало все. Голос от волнения, губы от холода, руки от напряжения, ноги от усталости. Я превратился в один сплошной трясущийся комок нервов.
Она подняла голову - взгляд пуст. Через силу улыбнулась. Прошло всего ничего, а она изменилась. Будто взвешивала что-то, обдумывала - и была не уверена в своем решении.
Руки оказались просто ледяные. Придирчиво осмотрела принесенное. И осталась довольна.
- Держи, - в ладони возник маленький кусочек бумаги. - Зайдешь, попросишь ночлега. Скажешь, что от зверя. Они поймут.
Скинула мне на плечи свой плащ, легким движением укутала в него. Мне пришлось нагнуться; я шатался, от любого ее прикосновения меня било током.
Дрожащей рукой взял обрывок, уткнулся носом в толстую ткань, пахнущую человеческим теплом и вишней. Клочок еще сухой, с тонкими вдавленными линиями. Чей-то адрес. Идти туда, попросить от зверя. Может быть, там я смогу прожить немного дольше.
От зверя? Сквозь радостные обрывки мысли путались и петляли. Стойте, так это ведь...
- И вот еще. Никогда не стесняйся просить помощи у того, кто способен ее дать и самостоятельно предлагает.
Она исчезла прежде, чем я поднял голову. Оставила меня одного, будто и не было ее вовсе; мне все это почудилось, предсмертная горячка. Улица вновь была пуста. Рядом кашлял тот же бронхитный старичок, недалеко галдела таверна и ругались люди в соседнем доме. От встречи, кроме саднящего осадка в горле, ничего не осталось. Только в руке клочок спасительной бумаги, испещренный мелким почерком. Мой билет в новую жизнь.
Глава 2
Вот уже час я шел по мокрым улицам. Вернее полз. От стены к стене, по шатким заборам, через груды камней и проломы в развалившихся зданиях. Передвигался медленно, то ли задыхаясь от неимоверных усилий, что приходилось прилагать к каждому движению, то ли постепенно отключаясь от реальности, проваливаясь в черные дыры мутного сознания. Я должен был дойти, у меня больше не будет шанса выжить, мне нельзя останавливаться. Потому я упорно переставлял ноги, отталкивался дрожащими руками от шершавых стен и неосознанно вел счет неуверенным шагам. Клочок бумаги, милосердно данный мне девчонкой, я боязливо зажал в кулаке. И не уверен, что теперь способен его отпустить. Толстая ткань плаща согревала меня; как давно я не чувствовал подобного огненного тепла рядом с собой. Я забыл, каково это - когда тебя не продувают ледяные ветра со всех сторон. И пусть не успел сказать ей этого лично, в данную минуту был искренне благодарен за помощь.