- Спаси меня...
И тут же сорвалась с места, убегая сквозь толпу вперед. Мне оставалось лишь следовать, почему-то внутренне соглашаясь с ней и старательно делая вид, что только что не было сказано ни слова.
Позже мне пришлось понять: я должен был тогда с ней поговорить.
***
Вопрос, как быть с ребенком, между нами не обсуждался. Девчонка точно знала, как поступит дальше, - я просто шел следом. Мы удалялись от шумного крикливого рынка и сонного публичного квартала; уходили далеко от подпольной торговли, в противоположную сторону от особняка Зэиро. Узкими улочками, сквозь порушенные временем здания, мимо свалок и мусорных костров для бродяг. Я знал, что малыша на глаза всех зверей приносить нельзя - не зря от него пытались избавиться.
Ребенок, пусть и не родной, был одним из слабых мест Хамиры. И, надавив на это слабое место, кто-то рассчитывал размазать ее до конца. Я догадывался, кто именно.
Поэтому сейчас мы остановились перед маленьким опрятным домиком с небольшим домашним хозяйством. Подобная чистота в нашем городском кольце - практически исчезнувшая редкость. Я уже точно знал, что за хозяином этого дома присматривали звери.
Они принадлежали Хамире.
Дверь была открыта, и мы вошли. Без стука или словестного предупреждения - этой девчонке так можно. За стенами царила мертвая тишина, будто совсем недавно дом опустел. Живое присутствие обнаружилось только в центральной гостиной - да и то живым его можно назвать с большой натяжкой.
Инвалид, прикованный к постели, убитая горем женщина и обозленный на весь мир подросток - все они обратили потухшие глаза на нас; и у каждого стояли слезы.
Мы переступили порог, и Хамира внезапно упала навзничь, словно ее подкосило. Низко склонилась перед ними, пала на колени и уперлась лбом в пол. Я стоял позади нее и видел, как начинает плакать женщина и как зло вскакивает парень. Он кричал на нас, отчаянно жестикулируя, поносил Хамиру на чем свет стоит, проклинал и грозился убить - до тех пор, пока глава семейства не потребовал от него тишины.
«Ты обещала. Обещала нам! Да чтоб ты сама...» Его слова звенели в моих ушах, страхом сворачиваясь под сердцем. Он даже не скрывал, что желает девушке смерти.
Хамира не поднималась. Не отвечала. Ждала. Я молчал.
Мужчина не сказал ни слова, стараясь даже игнорировать наше присутствие, отвернувшись к стенке, - один наш вид был ему противен. А вот женщина быстрыми движениями приблизилась к сгорбившейся девчонке и сжала ее в объятиях, утыкаясь носом в спутанные черные волосы.
Я первый раз видел, как Хама плачет - как положено человеку, с чувством, навзрыд, захлебываясь солеными слезами и заикаясь от нехватки воздуха при каждом слове. Молодой человек, глядя на темный дрожащий комок, осел рядом с отцом и закрыл лицо и уши руками.
- Могу ли я просить вас о помощи, - мелкая повторяла лишь одно и то же, постоянно моля о прощении. - Простите, простите меня. Могу ли... Господи...
Женщина трепала ее по плечам и рыдала вместе с ней - они делили боль на двоих. Старушка не держала на нас зла. Сердце сжималось; потихоньку осознавая, перед кем мы стояли, я содрогался от тоски. В складках плаща захныкал ребенок.
Они встрепенулись, одновременно поднимая головы; Хамира все еще хлюпала.
- За этим малышом приглядывала Мари. Ее... сын, - хриплый голос стучал в больной, настороженной тишине. - Прошу, приютите его. Мне некому больше доверять, молю...
Старушку пошатывало, пока та пыталась спешно подняться. Костлявые руки с истертой повисшей кожей тянулись ко мне, как утопающий к спасательному кругу.
Этот мальчик не был сыном Мари. Я знал. Но ничего не стал говорить.
Протянул сверток, и, глядя в сонные глазки ребенка, женщина опять разрыдалась.
- Я могу звать его внуком? Стать бабушкой?
- Вы можете стать для него всем.
У Хамиры не было сил даже подняться.
- Он так похож на Мари...
Нет. Не похож.
Никто не задался вопросом, почему же они, семья девушки, не знали о существовании ребенка. Даже если она могла приходить в родной дом лишь раз в год. Люди верят в то, во что хотят верить. И так было всегда. Мать плакала, прижимая к груди малыша, что-то шептала ему и тяжело дышащему мужу и улыбалась младшему сыну. Мы смогли принести в этот дом неожиданное счастье. И лишние вопросы здесь ни к чему.
Попытаться уйти незаметно мы не смогли: у самого порога нас нагнал парень. Опережая мои рефлексы, он схватил Хаму и крепко обнял, не говоря лишних слов. Хотя я не уверен, что он ее простил.