Над поместьем появились первые проблески звёзд. Вильям медленно шаркал идеально-начищенными ботинками по листве. Надо же как все странно складывалось: со смерти матери прошло уже 2 года, а в семье Магнуссон все и забыли про существование некой женщины, которую раньше принято было называть «мамой», со смехом встречать ее с работы, пить вкусное какао на ночь и слушать сказки.
Вероника росла, а он радовался тому, что она растёт рядом с ним. Не с Нико. Именно с ним. Ему нравилось, что ей уже было 6 лет (почти 7), а она все так же называла его Вилям или Виль. Бог знает почему она так коверкала его имя. Вильяму нравилось.
Вероника была полной копией матери. Светловолосая, глаза кристально-серые, большие. Сама маленькая, тоненькая, как муравей. Муравей, которого он заставлял каждый день бегать вокруг поместья. Вильям не говорил зачем. Для неё – они играли. Но он-то знал, что ей пригодится это.
Николай с каждым днём становился отцом. Такой же импульсивный, хитрый, скользкий, изворотливый. Вероника перестала любить его. Но Вильям знал, что нельзя прекратить любить себя. А все они втроём – одна и та же кровь. Не любить кого-то из них, значит, не любить себя.
В доме тепло. Из гостиной слышатся легкие потрескивания от горящих брёвен и смех маленькой (или уже не маленькой) Вероники. Вильям застывает в проходе, когда ее кристальные глаза замечают брата. Она с разбегу запрыгивает ему на руки, прижимаясь своей тёплой щечкой к его щеке.
- Холодный! – возмущённо пищит девочка и начинает дышать на Вильяма.
- Явился, - из дальнего угла усмехается Николай. – Я уж думал, не придёшь на день рождения сестры.
Всегда пытался рассорить их.
- Чтобы я и не спешил к своей крохе? Променял ее на друзей? – весело улыбнулся Вильям, смотря на Нико самым ненавистным взглядом.
- Так! А почему вы все ещё здесь? Ну ка бегом помогать Рони задувать свечи! – появляется голова Джеймса.
- Я хочу-у-у…. – чуть было начала девочка, как Вильямом поднёс ей палец к губам.
- Правило желания состоит в том…
- Чтобы никому его не рассказывать, - хитро щурится девочка.
В столовой присутствует вся семья в полном составе. Все бабушки и дедушки, тети и дяди, два брата и отец. Вероника ещё раз пристально всех оглядывает, набирает в легкие побольше воздуха и задувает все свечи до единой.
- Ну что загадала? – интересуется Нико.
- Ты же слышал, что сказал Вильям! Первое правило желания! – невинно воскликнула девочка.
- Ах, да, - недобро улыбнулся Нико, беря в руки нож.
Серебристый нож поблескивает в свете ламп. Тёмная фигура идёт тихо, аккуратно. Боится Вильяма, хотя тот и находится сейчас у какого-то Криса Шистада. Отцу не нравится, что Вильям так много общается с этим Крисом. Отец говорит, что его семья — не лучшая компания для человека их уровня; что таких, как семейство Шистад, нужно уничтожать. Уничтожать самыми изощренными способами, самыми жестокими, лишать их всего. Нико Кристофер не нравится тоже. Он забирает брата. Будто Шистад брат Вильяма, не Николай. И как только Вил не понимает, что ему в будущем не останется ничего? Обеспечивать себя нужно уже сейчас, как говорит отец.
Нико хочет быть единственным наследником. Нико хочет править Империей отца. И отец дает ему такую возможность, нужно лишь всего-то доказать ему свою верность. Возненавидеть брата и сестру. Первый – не удовлетворяет потребностям отца, меняет брата на «ничтожного» человека. А на вторую – есть планы у кого-то. У кого, правда, Николай так и не понял. Но отец сказал, что от неё они должны избавиться в скором времени.
Николай медленно приоткрывает дверь. Девочка тихо слушает музыку и слегка пританцовывает. Это подарок Вильяма. Плеер.
Нико резко притягивает сестру к себе.
- Нико? Что ты делаешь? – в глазах девочки воспламеняется страх.
- Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Мы с отцом заботимся о тебе, - он садится вместе с сестрой на колени и разворачивает ее лицом к себе.
- Нико, это не смешно! – фыркает маленькая девочка, когда страх чуть-чуть отступает. Почему-то она решает максимально расслабиться, когда видит нож в правой руке брата. Тот самый, которым он резал торт, с красивой серебристой рукояткой.
Николай аккуратно берет ее маленькую ручку в свою. И слегка проводит ножом по руке, наблюдая за эмоциями сестры. Ни единый мускул не дрожит. Не понимает. Николай приветливо улыбается, и нож быстро и резко входит под плоть, образовывая порез. От неожиданности девочка теряет дар речи. Он делает ей больно. Ей.
- Тебе не будет больно, крошка, - баюкает он. Ей хочется кричать, но она не может. Причиняет ей боль.
Очередная полоса образовывается на ее ручке.
- Тебе будет хорошо, - бормочет Нико, снова делая полосу. - Бизнес отца будет моим. – Порез становится глубже. – Что молчишь? Что-то не так?
- Резать надо вдоль, дебил, - хрипит малышка не своим голосом. Николай обескураживающие смотрит на неё. А она даже и не помнит, откуда знает эти слова. Её детский голосок полощет по его ушам в два раза острее и больнее. Лезвие опускается ещё глубже, заставляя наконец слезы покатиться из ее глаз.
- Ну, у нас есть ещё одна рука, - кровожадно улыбается он.
В глазах Рони темнеет. Глаза закрываются.
В глазах Вероники пляшут черти. За стеклом автомобиля – быстро сменяющие друг друга огни. Внутри – оглушающая музыка и Кристофер Шистад на пассажирском. Это то, что спасает ее от очередного ночного кошмара.
Длинные пальцы, до побеления костяшек, сжимают руль. В голове ровно тысяча и одна мысль.
- Магнуссон, ты водить разучилась? – весело и пьяно усмехается Шистад.
- Не дождёшься, - скалится Рони, стрелка спидометра стремительно достигает своего пика.
В зеркало заднего вида Вероника видит, догоняющую их машину. Та мигает светом фар, показывая Магнуссон-Стод остановиться.
- Кто это? – недоуменно спрашивает Шистад.
Но Стод, не только не отвечает парню, но и удаляется от машины, ловко лавируя между полосами.
Её вечер не испортит ничто.
«Нам нужно обсудить» - приходит сообщение на телефон Вероники. Брюнет смотрит на отправителя – Дилан Трейнс.
- Кто это? – недовольно протягивает молодой человек, сводя брови над переносицей. Трейнс. Знакомо до чертиков. – И с каких пор ты имеешь дела с Якудзами?
- Он просил помощи. Хочет вернуть главенство.
- И ты поможешь? – усмехается Шистад.
Стальные волосы слегка взмываются, пока голова совершает короткий кивок. Конечно она собирается это сделать.
- Напиши ему: не сегодня, - диктует девушка.
- Серьезно? А может мне ему отсосать ещё?
- Твоя беспочвенная ревность здесь неуместна.
- Ох,неужели.
Темнота живет в офисе Кристофера Шистада. Огромное панорамное окно, два стакана виски и ее силуэт, который в его пьяных глазах уже растекается и начинает сличаться с темнотой.
Вероника растягивает губы в улыбке. Она не знает, почему притащила его именно в SGI. Возможно здесь безопасно, а может просто красивый вид.
- Почему ты отказала сегодня Дилану? – спрашивает Кристофер, делая очередной глоток.
- Потому что сегодня у меня выходной, - хитро улыбается Стод, обнимая парня со спины.
В нём – ее защита и крепость. Но что-то изнутри подсказывает не доверять полностью. Недоверия к нему нет. Но что-то мешает чувствовать себя полностью живой. Это что-то обломки ее прежней любви к отцу, матери, братьям. Все то, что являлось символом спокойствия для неё – исчезло в один момент, оставив только одного старшего брата с его идеально-начищенными ботинками.
Кристофер Шистад не Вильям Магнуссон. В нем нет характера Магнуссонов, Стод. Он самобытен, исключителен. И именно это не даёт стопроцентной уверенности в нем. Как, наверное, и вообще к любому человеку. Вероника пытается довериться, обжигается и снова делает попытки. Прощает своего психованного Шистада во всём, слепо веря в счастливый конец.