- Третий курс. Далеон. Где? – отрывистая речь, губы сомкнуты в тонкую полоску, а глаза закрывают солнцезащитные очки. Но даже сквозь них оторопевшая девочка чувствует этот властный карий взгляд.
- Он… он на английской литературе. 117 кабинет, - невнятно мямлит она, а Дьявол понимает, что эта девушка поклонница Пенетраторов и только поэтому знает, где третий курс.
- Иди учись, - рычит он на неё, направляясь в нужный кабинет.
Распахивает дверь по-хозяйски. Вильям Магнуссон встаёт со стола, но вошедший ищет глазами только Далеона, сталкиваясь перед этим с взволнованным взглядом Вероники.
- Крис, ты не можешь сюда врываться посреди школьного дня, - тихо начинает Вильям.
- - Почему же? Я теперь спонсирую эту школу, - кровожадно улыбается Шистад. – Ты же в курсе что произошло?
- Эту проблему мы решили, - пытается успокоить друга учитель.
- Далеон, выйдем на минуточку, - громко и властно говорит Кристофер, Фраю ничего не остаётся как подняться и выйти за ним.
Только дверь закрывается за ними, как Шистад в одно мгновение припечатывает парня к стене.
- Ты! – его глаза наливаются кровью, а сам он ещё больше становится похож на дьявола. Он с размаху бьет его в скулу.
- Ты ахуел! – кричит парень, пытаясь вырваться.
- Молчать, - рычит Шистад и бьет его всем телом об стену. – Ещё раз твои шавки придут сюда, вы вместе с Джеймсом будете их трупы искать по всем канавам, - шепчет ему в ухо Кристофер. – Ты уяснил?
Молодой человек корчится от боли, пока Шистад с размаху впечатывается свой кулак ему в нос.
- Я не услышал ответа!
- Мразь, ты мне нос сломал! – рычит парень, пока Кристофер оглядывается по сторонам, дабы убедиться, что никого нет.
- Я тебя убью, если ты хоть пальцем тронешь Стод, - шипит Дьявол в костюме. – Если с ее головы упадёт хотя бы один серебристый волос – ты труп. И все твою шайку будут хоронить в закрытых гробах, усвоил?
- Да, - еле слышно шепчет Фрай.
- Громче, сука!
- Да! – повышает голос Якудза.
- Свободен, - отпускает его Кристофер. – Сходи умойся и в медпункт. Скажи, что подрался в утреннем замесе. А обнаружил, что сломал нос только что, - кидает ему парень, заходя в класс.
Вероника Стод тут же замечает несколько красных капель на кисельно белой рубашке Шистада.
- Я послал его за документами, мистер Магнуссон. Он придёт к концу урока. А я просто проверяю классы, дабы что-то докупить, - скалится брюнет, глядя в глаза своей девушки. Разбитая скула и запекшаяся кровь у губы, полощет ножом по его чертовому сердцу. Кристофер сокрушенно кивает сам себе и, пожелав всем хорошего, дня, выходит из аудитории.
Через несколько минут на его телефон приходит сообщение: «Я сама бы со всем разобралась». Он усмехается этой девчачьей упёртости, отвечая «Я знаю, солнце».
- Начало войны, так начало войны, - тихо, но отчетливо проговаривает Кристофер, поправляя свой галстук и солнцезащитные очки.
========== ved bordet med killer. ==========
Белые хлопья волшебно кружатся в воздухе, готовя холодную страну к скорым праздникам. Люди начинают ещё больше утепляться, на улицах появляется калейдоскоп из разноцветных шарфов и шапок. Все стремятся скорее прийти домой или заскочить в какую-нибудь уютную кофейню на пересечении двух улиц. В этом своя романтика и тепло, которое заставляет сердца биться с новой силой. Несмотря на то, что до Рождества ещё прилично, душа уже жаждет этого праздника, устав от осени и темноты.
Кристально-серые глаза с наслаждением наблюдают за водоворотом людей. Все они такие разные, спешащие к семье. У каждого из них время идёт «по-своему», каждый из них и уникален и ничтожен в одном флаконе. Слегка потрескавшиеся губы растягиваются в улыбке, а носик дергается от холода.
Она всегда обожала зиму. Зима – это что-то волшебное, это абсолютное добро с примесью волшебства, горячего какао и ароматного яблочного пирога с корицей.
- Вероника, принеси полотенце, пожалуйста, они в гостиной, в комоде, -окликает застывшую у окна Веронику Харрисон Шистад.
Девушка ласково улыбается ему и кивает головой. Серебристые локоны, будто усыпанные блёстками, весело разлетаются в стороны.
Кристофер поднимает свой коньячный взгляд, как только в столовой появляется его девушка. Она, словно в замедленной съёмке, с счастьем, лучащимся изнутри, раскладывает кухонные полотенца.
- Кри-и-ис, - улыбается она, как только мускулистые руки окольцовывают её талию.
- Да-а-а? - так же нараспев мурлычет молодой человек, нежно целуя белоснежную шею.
Девушка блаженно прикрывает глаза, растягивая губы в улыбке.
- Кристофер, мне нужно закончить с сервировкой! - пытается возразить ему Вероника, отталкивая парня.
- Она подождет, - его пальцы скользят по волосам девушки.
- Она-то подождёт, а я бы не хотел, - раздаётся голос, от которого Кристофер и Вероника отпрыгивают друг от друга как по команде.
Над комнатой нависает бархатный хрипловатый смех. Глаза Александра Коршунова напряжены, но добродушны.
- О,Господи! - взвизгивает Стод, набрасываясь на того, кого считает своим отцом.
- Ну, меня, конечно называют так иногда, - отпускает одну из своих самых любимых шуточек мужчина.
Он по-семейному целует своего ангела в макушку, вдыхая запах её волос. Он пытается запомнить её такой: счастливой, весёлой; когда в её ясных глазах нет ни единой слезинки, а кожа свежа и бела как первый ноябрьский снег (без крови и шрамов, без боли).
Коршунов пожимает руку Кристоферу, подмечает каждое малейшее его изменение. Доволен тем, что Шистад-младший становится достойной заменой своего отца. Александр не ошибся, ставя Кристофера во главе управления.
- Как перелёт? Самочувствие? - не безразлично спрашивает парень, пока Рони принимается снова сервировать стол. Оба мужчин подмечают её волнение.
- Всё прекрасно. Врачи говорят, что я вроде как иду на поправку, - оба, одновременно, напрягаются и резко оборачиваются на звук упавшей вилки.
- Правда? - спрашивает Стод, не обращая ни малейшего внимания на упавший столовый предмет.
- Да, - добродушно улыбается Александр.
- Алекс! - появляется в столовой Харрисон. - Я скучал, брат!
- Не ври мне, прохвост, - смех заполняет помещение, вселяя во всех присутствующих тепло и любовь.
В столовой раздаётся дружный семейный смех.
Вильям Магнуссон поправляет свою челку лёвой рукой и смотрит на Коршунова. Александр так легко вошёл в его с Вероникой семью, что как-то незаметно заменил им обоим отца. Сейчас мужчина улыбается, в уголках глаз появляются такие родные для Ви морщинки. Он спрашивает у Вильяма как продвигаются его дела в школе. Это не светская беседа, как раньше было с отцом. Это именно то тёплое, семейное общение, которого ему так не хватало всю жизнь.
Нура Сатре неуверенно сидит рядом с Вильямом. Румянец играет на её бледной коже, но, как говорит всегда Вильям: «ты часть моей семьи, и совсем скоро всё будет официально». Сатре побаивается Коршунова и Шистада-старшего. В её душе мириадами оттенков переливается страх. Она сидит за одним столом с людьми из самой опасной мафии, с убийцами, с тиранами, с теми, кто выгрызают за власть глотки; у кого даже сейчас по два ствола под кофтами. И, Нура готова поставить тысячу крон, ещё и бронежилеты. Но, если бы Амалие Сатре и поставила бы на это, то с крахом бы потерпела поражение. Все они – сейчас безоружны.
Девушка слегка задумывается. Интересно, а то, что она сидит за столом с самыми ужасными людьми, это делает ее соучастницей и плохим человеком? Сатре прекращает хмурится. Это её семья. Она слишком любит всех их, ужасно боясь, при этом, увидеть их всех в действии.