Вероника освобождается от рук Шистада и подходит ближе к Хьюго.
- Ты полный мудак, ты знаешь? – тихо говорит она.
О, да.
- Это твой самый глупый поступок за всю твою никчемную жизнь!
Да. Но он ради тебя. Иногда, чтобы признали лидера – должна быть жертва. Я хочу, чтобы Джеймс знал, что тебя не сломить.
- Я ненавижу тебя за то, что тебя нет! – она яростно шепчет над его волосами, опираясь на край гроба.
Ты всё переживешь. Ты сильная. Я люблю тебя.
- Ты всегда будешь жить в моем сердце, Красавчик, - бессильный шёпот и горячий поцелуй в лоб.
А звери мои
ночью,
рвут кожу и плоть
в клочья.
И каждый их клык заточен.
Играют на струнах жил.
Но
все-таки,
между прочим,
/пусть я и
обес
точен/,
ты вся,
до ресниц и точек -
причина того, что я жив.
Шистад смотрит в потолок. Со дня похорон прошло около двух месяцев. Месяц он наблюдал за ней как за сталью /сталью, которая накалена до своего предела/. В первые дни – она не ходила в школу, забила на государственный выпускной экзамен. Напоминала его. Почти не разговаривала, каждый вечер сидела напротив панорамного окна, в доме Харрисона Шистада, и буравила взглядом корпорацию «отца», проводя кончиками пальцев по чёрному стволу пистолета.
Кристофер каждый раз смотрел на нее тем взглядом, который полон то ли жалости, то ли разочарования. Карие глаза с каждым днём гасли, а кристально-серые этого не замечали.
Смерть Хьюго подкосила всех, наложила отпечаток, от которого просто так не отмоешься. Метка Каина.
Шистад садится в кровати. Часовая стрелка переваливает за два часа дня. Солнце так же нещадно пробирается сквозь плотные ночные шторы. Идеальная, для мужчины, бровь вопросительно вскидывается, когда он видит сообщение от неё: «Забери меня пожалуйста». И он бы забрал, если бы увидел сообщение на четыре часа раньше.
Проводит рукой по лицу, медленно спускаясь на первый этаж. Отца дома нет – скорее всего уже в компании. Вильям, что вероятнее всего, в школе, как и Нура. А, судя по сообщению, Вероника непонятно где.
Кристофер устало, но, в то же время, облегченно выдыхает, видя ее за барной стойкой на кухне.
- Прости, что не забрал тебя, только проснулся, - Кристофер аккуратно целует ее в плечо.
- Всё хорошо, - отмахивается девушка, целуя его в губы. Для него – непривычные ощущения за эти несколько месяцев.
Запах её волос застревает где-то в лёгких. Вот она, рядом. Та опасная/несломленная/строптивая/не похожая на тысячи других.
- Прости меня, - тихо говорит она. – Я много думала и надолго ушла в себя, наделала ошибок и тут же расплатилась за них.
Шистад молчит, не знает, что ей ответить. Он всегда говорил, что он чёрствый для таких откровений. Он редко волновался за неё, редко был с ней тем, что называют девушки, «милым», мог забывать спросить банальное «как дела?». А она продолжала стоять за его спиной, иногда закатывая фееричные скандалы.
Стод знает, что он ей ничего не ответит. Да, наверное, это ни к чему. Она слегка ухмыляется, подтверждая свой поток мыслей краткой ухмылкой. Безграничная романтика – не их конёк.
Собирает правой рукой серебристые волосы на плечо и ставит кружку с /уже не/ горячим шоколадом на стойку.
- Всё хорошо, - тихо говорит Кристофер, заставляя её удивлённо вздёрнуть бровь. Мускулистые руки крепко прижимают её к себе. – И ты меня прости.
- За что? Или ты успел изменить мне? – весело усмехается Вероника Стод. Та, которую он знает.
- Просто, - обрывочно говорит он.
Если ты чёрствый, то почему тебе так страшно за её жизнь?
Беги от меня, Мэри,
/прижмись же ко мне теснее/.
Спасайся скорей, Мэри,
/ничто тебя не спасет/.
Коснувшись тебя, Мэри,
попробовав раз,
звери,
живущие в моем теле,
хотят еще и еще.
- Эй, Стод! – нагоняет её в школьном коридоре Фрай Далеон. Девушка одергивает кожаную куртку, под вопросительный взгляд Нуры.
- Чего тебе? – на выдохе спрашивает она Якудзу. – Мне не до тупых игр «хороших и плохих», ясно?
- Я просто подумал, к чему нам воевать? – кривовато улыбается Фрай. – Все войны заканчиваются смертью. Так, может, прекратишь?
- Так, может, ты заткнёшься? – поджимает губы Рони.
- Слушай, Фрай, ты реально думаешь, что настолько крут? – останавливается Нура, скрещивая руки на груди. – Ты просто псинка, сам знаешь в чьих руках. И, чтобы ты не делал, как бы ты не выкручивался тебе никогда, слышишь, никогда не превзойти Трейнса. И ты сейчас понимаешь, что я не о мистере Трейнсе. А о Дилане, - ядовито-красные губы растягиваются в улыбке, в то время как Вероника непонимающе смотрит на Сатре. По-моему, Вильям серьёзно решил затащить эту хрупкую девчонку на самое дно.
- А ты всегда такая резкая, Сатре? Или только, когда твой дружок ведёт у тебя урок? – не остаётся в долгу парень.
- Как ты меня бесишь, - выдыхает Вероника, глядя на появляющихся Пенетраторов. Всё такие же блистательные и гордые, разве что раньше их возглавляли Вильям Магнуссон и Кристофер Шистад.
Ох, Шистад.
Вероника хватает Сатре за руку и сворачивает с ней в сторону столовой.
- Я украду её у тебя? – бархатистый голос Дилана заставляет девушек одновременно повернуться в его сторону.
- Я бы не хотела, - хмыкает Нура, ставя на поднос йогурт. Она своим белокурым затылком чувствует неодобрительный взгляд Саны, непонимающие взгляды Крис и Вильде и слегка завистливый взгляд Эвы.
- Значит, украду, - ухмыляется Дилан, поправляя завязки на капюшоне своей серой толстовки.
- Меня никто спросить не хочет? – дёргает бровью Стод.
- А надо было? – скептически спрашивает Нура, получая от подруги лёгкий удар кулачком в плечо.
- Я ненадолго, - бросает блондинке Стод, расплачиваясь и направляясь за Трейнсом.
- Это полная жопа, - голос Трейнса становится в несколько раз тише, как только он садится за стол. Вероника выжидающе смотрит на него. – Твой биологический отец трахнул мою биологическую мать. И решил сделать ей предложение, - Вероника, тщательно пережевывающая свой салат, прекращает это делать.
- Посолить забыли, - объясняет она причину своей остановки.
- Соль, - протягивает ей солонку Трейнс.
- Премного благодарна, - кивает ему, снова принимаясь за салат.
- И это вся реакция, сестрёнка? – дёргает бровью Трейнс.
- Меня не интересуют те, кем увлекается этот человек в свободное время.
- А, может, заинтересует тот факт, что этот человек хотел подослать меня следить за тобой? Видишь ли, Далеон опрометчив и горяч, Магнуссон видит в нём Николая. А во мне – мешок с деньгами. Мой папаша завещал мне брокерскую и откинулся, зная, что мать эти деньги и компанию протрахает на таких как Магнуссон. Эти браком Магнуссон связывает Империю и компанию отца. Получает нехилый процент в денежном эквиваленте. Ему остаётся моя подпись, которую он хочет выбить из меня, угрожая смертью матери. Как жаль, что мне всё равно.
- Вау, - выдыхает Стод. – То есть, Якудзы ему нужны просто как «охрана». А Далеон вообще не при делах. Ему нужен был ты. Теперь ты с ним?
- Я настолько глуп? – его изумрудные глаза сверкают в отблеске света.
- Я не знаю, - поджимает она губы. Не как ученица, подруга или разочаровавшаяся девушка. Как убийца. И Вильям замечает это.
- Ты считаешь, я бы сказал тебе это?
- Я уже больше ничего не считаю.
- Вот и дура. Я защитить тебя пытаюсь, - Дилан через стол приближается к её лицу, вмиг разрушая субординацию.
- Один такой защитничек уже в гробу. Туда же метишь? – ядовито шепчет Вероника, засовывает помидор-черри в рот с крашеком вилки, а затем противно проводит эмалью зубов по железной вилке.
- Я уже всё решил, куда я мечу, и какая метка будет покоится у меня под ребром, - тихо говорит Дилан, отодвигаясь.