- Прости меня, - тихо говорит девушка. - Я не должна была так вести себя, и вообще многое не должна была делать, - руки подрагивают, но её душа на месте. Не то, чтобы не было душевного успокоения. Было. Все части были на месте, все предохранители прочно стояли и не мешали работать шестеренкам. И только, будто бы, как ресничка попадает в глаз и зудит, такая же маленькая ресничка сидела в мозге. А сейчас дышится легко. Ей удалось подковырнуть и вытащить раздражитель.
- Ви? - неожиданный голос брата заставляет её вздрогнуть.
- Привет, Вил, - она слегка шмыгает носом, не смотря на него.
- Ты здесь, - то ли констатируя факт, то ли не веря в то, что видит, говорит он.
Парень садится на траву рядом с сестрой. Они молчат. Долго не смотрят друг на друга. Иллюзия воссоединения семьи говорит всё за них. На какой-то момент, девушка думает, что возможно где-то в параллельной вселенной у неё есть живая мама, прекрасный отец и два любящих брата. Где она просто училась, потом бы просто работала, просто проживала свою жизнь. Возможно, где-то на отдаленных галактиках так и есть. Всё с этим пресловутым «просто» и, до приступов тошноты, банально.
Рони кривовато улыбается, отчего неглубокая ямочка появляется на её щеке.
- Я всё поняла, - тихо говорит Вероника.
- Иногда нужно многое потерять, чтобы усвоить главный урок в своей жизни, - философски замечает старший брат.
- С такими темпами, я скоро Академию Мазохизма открою, - слегка смеётся девушка.
- Отлично! Буду преподавать там английскую литературу!
В школьный двор, с оглушающей музыкой, въезжает Agera RS. Вокруг обладательницы этой машины слухов уже накопилось на хороший том Толкового словаря. Что знают о ней? Сестра Вильяма Магнуссона, преподавателя английской литературы Hartvig Nissens, негласного главаря Пенетраторов. Невеста Кристофера Шистада, директора Schistad Global Industries: Института микробиологии и нанотехнологий. Хорошая подруга и однокурсница Нуры Амалие Сатре. И чего о ней не знают? Почему с ней тесно общаешься преподаватель физкультуры? Из-за чего умер её друг? (некоторые говорят, что в этом виноваты Якудзы) Почему она почти ни с кем не общается? Для чего вся эта аура недоступности и скрытности? И ещё тысяча и один вопрос. Не меньше.
Наконец, показывается фигура Вероники Стод. Волосы собраны в высокий небрежный хвост, солнцезащитные очки скрывают последствия вчерашней вечеринки, светло-голубые облегающие джинсы, чёрная футболка и кожанка. Вокруг правого рукава обвязана белая бандана с кроваво-красными буквами «RIOT».
Сама она не напрашивалась в этот автобус, настояли брат и, черт бы его побрал, женишок. Они решили, что у неё так мало проблем, что повесили на неё главенство Риота, ссылаясь на то, что большей бунтарки, чем она - не найти. (И она всегда будет под чутким присмотром Вильяма)
Она старалась не привязываться ни к кому, а в сухом остатке - стала неотъемлемой частью жизни многих людей. Настолько многих, что если она исчезнет, то причинит слишком много боли.
Каждый из Пенетраторов здоровается с ней, приобнимают, целуют в щеку. В какой-то момент за её спиной вырастают двенадцать парней с точно такой же рекламой клуба Риота. Среди них - она единственная девушка, что, безусловно, раздражает остальных. Она - сестра Вильяма Магнуссона. Иначе и быть не могло.
Девушка, в очередной раз, закатывает глаза на тупую шутку парней. Фирменная фишка? Да.
- Нет, серьезно! - смеётся Хенрик. - Вы вчера с Шистдом были просто звёздами этой вечеринки, - парень весело толкает девушку в бок.
Чёрная кожанка, будто бы вторая кожа Кристофера Шистада, распахнута. Мол, нате, смотрите, я не капли не изменился; видите?
Светомузыка играет всеми оттенками радуги по его волосам, даже сквозь чёрные линзы солнцезащитных очков (почему он в них? Потому что он так хочет) все видят его взгляд полный страсти и любви, направленный лишь на один объект в его жизни. Алкоголь.
Он делает глоток, смотря на свою девушку. Она общается с Хенриком, то и дело оголяя зубы в улыбке, или закидывая голову назад от смеха. Видит, как Зак Эверли Шелби приносит ей очередную порцию /дозу/ алкоголя.
- Крис Шистад и долгие отношение, - слышит он знакомый голос над своим ухом. - Долгие отношения и Крис Шистад, - даже в свете софитов её волосы всё так же /как и раньше/ отдают ярко-рыжим отблеском.
- Эва Мун и алкоголь, алкоголь и Эва Мун, - парирует Шистад, ловя на себе вопросительный взгляд Стод. - Твоё здоровье, - делает очередной глоток, начиная двигаться в такт музыки. Мун подхватывает его игру.
- Что ты строишь из себя? Мы все знаем твою натуру отъявленного мальчика-блядуна, - скалится она, расстегивая две пуговицы светло-зеленой рубашки, плотно облегающую талию и грудь девушки.
- Она тоже знает мою репутацию, крошка, - Кристофер проводит языком по контуру своих губ, в то же время, пока его большой палец проводит по контуру скулы собеседницы.
- Н-да? - девушка подвигается ближе к его руке.
- А я не знал, что ты стала настолько общепитом… - протягивает Шистад, понимая, что уже и не помнит её фамилию. - Как твоя фамилия, кстати?
- Не притворяйся, Шистад! - она резко отдёргивается от него. «Общепит» начинает проявляться на её коже, под кожей, на органах. Общепит.
Ну и кем ты стала, Эва Квиг Мун?
Шистад весело врывается в центр танцпола. Он выглядит собой: не отказывается от внимания дам, свободно разговаривает с ними, приобнимает за талии и, иногда, может прошептать что-то на ухо. На этом всё. Не позволяет ни одной к нему прикоснуться, останавливает, когда его выводят на провокацию верности. Он мудак, каких стоит поискать. Он не может отказаться до конца от девушек и оставить в своей жизни только одну (глазки есть у всех, смотреть не запрещается никому). Его душа прогнила, таит в себе полчища чертей. Кристофер Шистад - не лучшая кандидатура для семейной жизни. Но именно Кристофер Шистад не бросит тебя, как тряпичную куклу в воду, если начнёт тебя уважать, если ты поселишься в его гнилой душе и приглянешься рогатой орде.
- Воу! Стод, давай держать в штанах все эрегированные члены этой тусовки сегодня! - гудит чей-то бас сквозь музыку, когда серебристоволосая остаётся всего лишь в кружевном топе.
Её белое худи с кроваво-красными буквами отлетает куда-то в сторону пьющих и наблюдающих парней первокурсников. А слухи про неё - правда. Дикая.
Шистад усмехается той самой шистадовской ухмылкой, Вильям неодобрительно смотрит на эту парочку. Наверное, они навсегда останутся такими.
Девушка грациозно запрыгивает на барную стойку, принадлежащую Робину Зейну. Тот лишь удовлетворительно качает головой, ловя взгляд Вильяма. Музыка тут же меняет своё направление. В ней внезапно появляются нотки горячей латины, когда огненный Кристофер Шистад вырастает рядом со своей девушкой.
Она стоит перед ним. Его пьяный взгляд смотрит в её, тушь слегка осыпалась с ресниц, но темные тени на месте, будто были чёрной нефтью у россыпи звездного взгляда кристально-серой радужки.
Чёрный кружевной лиф-топ окольцовывает стройное тело, а ядовито-синие шорты держатся на бёдрах и какой-то серебристой ленточке в цвет ботинкам. Которые, она с вызовом снимает в одну секунду с носками, оставаясь босиком.
Он стоит перед ней. Сквозь его любимую куртку и тёмные линзы, видит только его возбуждение и алкогольное опьянение. Кристофер слегка поправляет заклепку на кожанке, когда девушка, двигаясь в такт, остервенело сдирает её, кажется вместе с кожей, и откидывает черт голову сломит куда.
Он улыбается своей фирменной улыбкой, оголяя зубы и дёсна, показывая ямочки. Остаётся в одной белой футболке и тёмно-синих джинсах.
Протягивает ей ладонь в то время, когда множество рук с телефонами взмывают вверх. Завтра это превратится в сенсацию. Сегодня это самый чувственный, пьяный, дикий танец.