- Черт с тобой! - отмахивается Александр, беря в руки бейсбольную биту. - Но знай, что их заведомо больше, чем нас. На голом энтузиазме и навыках не уедешь.
В ответ он улавливает её задорный смех и одобрительный гул их компании.
- Мы были чем-то вроде ваших Пенетраторов или Якудз, или ещё какой-то компании, - Александр не помнит уже названия. - Мы были Стаей. Набивали татуировки и морды. В те времена важным было - выжить. Прежде, чем стать друзьями с Харрисоном Шистадом мы с Волкири начистили ему морду, - хрипловато смеётся Коршунов. - А потом она встретила Магнуссона.
При упоминании о Джеймсе, девушка натягивается как струна. Грань между красивым звучанием и лопаньем струнки.
- Он всегда был избалованным, имеющим доступ к наркоте и наркокартелям. Это он нас втянул в эту жизнь. А потом всё как-то завязалось и оказалось, что твой дедушка Арне задолжал крупным наркобаронам, поэтому убили сначала мою мать. А потом и его самого. Мы с Ири поднялись с нуля, у Шистадов там вообще из поколения в поколение передавался этот бизнес. А Магнуссона это бесило. Он не входил в Стаю, был обособленным, наверное это и привлекло Волкири. Я отговаривал её, но слишком уж она упёртая. Этим ты в неё.
Всё шло относительно неплохо, пока Магнуссон не решил подставить меня. Его бесила моя связь с твоей матерью. Он пел ей в уши, что я сдерживаю её, а потом и вовсе вывернул всё так, что я хочу выкинуть её из Стаи. Поэтому я вернулся в Россию, закончил университет, вывел Стаю на мировую площадку.
- Она поверила, - тихо говорит Вероника, смотря на фотографию улыбающейся матери. - Она поверила ему, - не трудно было догадаться, что было дальше. Якобы обычная жизнь семьи Магнуссонов, трое детей, никаких Шистадов и Коршуновых, Стай и Соколов. Сплошная Империя Магнуссона.
- А потом узнала правду, за которую поплатилась жизнью. Вместе с матерью Кристофера.
- Это Джеймс?
- Мы не знаем до сих пор. За Ири приглядывал Шистад. Они хорошо общались с Элли, его женой. Волкири позвонила мне в Россию один единственный раз. Последний раз. Она попросила забрать вас:Николая, Вильяма и тебя. Далее мы встречались только на кладбище, ровно раз в год, в день её смерти.
- Почему ты не забрал нас? - она сверкает глазами.
- А разве тогда вы бы стали теми, кем являетесь сейчас? - хитро усмехается Александр. - Николай был уже прогнут под Джеймсом. Вильям всё своё время проводил с сыном Харрисона, так что за него я не беспокоился вообще. А ты сама пришла ко мне, - ни один мускул не дергается на лицах собеседников.
Если бы она знала, что нужно чувствовать в таких ситуациях - обязательно бы почувствовала.
- Почему не рассказал сразу? Почему пришлось проходить столько проверок на прочность? - наконец, спрашивает.
- Потому что ты не спрашивала. Разве я сейчас утаил от тебя что-то? - отвечает вопросом на вопрос мужчина. Он как всегда прав. - Если бы я не сделал с тобой всего этого, то ты была бы вторым Николаем. Ты же Магнуссон.
- Когда ты перестанешь быть таким всезнающим, Коршунов? - слабо улыбается девушка.
- Года через два, - откашливается он.
- Прекрати, - сдавленно говорит Стод, поднимаясь из-за стола.
В миллиард раз больнее терять человека, который стал не только родным её душе, но оказался родным вообще. По всем параметрам. Правда, порой, убивает.
Шистад Недопенетратор.
Поторопись, малыш, я жду тебя всего десять минут. Перед входом.
Шистад Недопенетратор.
Конечно, ты умеешь водить. Именно поэтому твоя старая ламба Aventador превратилась в груду металла.
========== joker smile. ==========
Капюшон девушки накинут на голову чуть прикрывая глаза. Она ловко лавирует между столами в ресторане, добираясь до нужного: рядом с огромным панорамным окном, вид которого выходит на оживлённую вечернюю площадь.
Он уже ждёт её. Сидит, непринуждённо отпивая свой любимый раф с банановым сиропом, смотря за стекло. Серебристый взгляд, словно ручей, стекающий с гор, скользит по людям, машинам, бутикам. Как только он слышит скрип стула по паркету, улыбается. Ямочки на щеках настроены дружелюбно.
- Что тебе нужно, Николай? – девушка строго смотрит на брата, поправляя свои серые косички.
- Ты будешь чего? – заботливо спрашивает он сестру, пока та кутается в кофту, стараясь сделать так, чтобы шрамы на руках в его присутствии болезненно не жгли.
- Я больше не причиню тебе боли, - опустив глаза тихо проговаривает Магнуссон.
- Мне очень хочется верить тебе, - улавливает он.
- Я позвал тебя, чтобы извиниться перед. К чему нам эта отвратная война? – его глаза с отчаянием смотрят на Веронику. Это отчаяние сидит глубоко под её кожей уже столько лет. – Я не хочу воевать с тобой. Я не хочу воевать с Вильямом. Вы – моя семья. Я так подло, так по-скотски поступал с вами. Нет, не перебивай, - осекает он девушку, замечая, что та хочет возразить. – Я достоин смерти и только, чёрт, да я пулю в тебя всадил! – отчаянно шепчет он, берясь за голову. – Я так переживал после этого, я только потом осознал насколько всё далеко зашло. Насколько мы далеко зашли.
- Никки, я не знаю как нам быть дальше, я правда не знаю, - она старается посмотреть в его глаза. Не может. Страшно.
- Уже никак. Я всё равно мёртв, - улыбается он самой светлой своей улыбкой. – Я бы поступил в точности так же как твой Шистад.
- Что? – Вероника удивленно хлопает глазами. – Ты…Ты врёшь. Ты не мог просто так умереть! Ты же Николай, ты мой брат! Ты не имел на это никакого права! – встаёт из-за стола, опрокидывая его любимый банановый раф.
- Но это так, - сдержанно улыбается Николай.
Её светловолосый, гордый, всегда улыбчивый Николай Магнуссон. Смотрит на него. Долго. Испытывающее. Избегая глаз, будто увидит в них что-то страшное, убивающее.
Его холодная рука накрывает её ладонь, слегка поглаживая большим пальцем запястье. Уже не страшно от его прикосновений.
- Прости меня, моя маленькая девочка, - только губами говорит он.
Два кристально-серых взгляда сталкиваются. Серебро растекается по радужке глаза.
Холод пробегает по спине от его пустых, мертвых галактик. Дневной свет, заполняющий мир, меркнет. Николай подмигивает ей так страшно и угрожающе. Его типичная скользкая ухмылка не сходит с лица, а сам он всем телом опирается на гроб.
- Пошли домой? - тянет её за руку на себя. - Мне так не хватает тебя.
- Отпусти, - левая бровь подрагивает.
- Нет, сестренка, я больше тебя никогда не отпущу, - оскал зверя. - Нас уже ждут там, - он переступает через бортик гроба, заставляя девушку пойти за ним. - Ну же, малышка Ви, нам давно пора, - протягивает ей вторую ладонь.
Прописная буква «К» на коже начинает трескаться и кровоточить.
- Кристофер, - шепчет девушка, смотря как глаза брата вспыхивают огнём злости. - Пусти меня, Нико!
- Больше не отпущу, - он тянет рывком тело девушки на себя.
- Эй, Стод! Вероника, Ви, черт бы тебя побрал, - тормошит ворочающуюся девушку Шистад. - Боже, ненормальная, - закатывает он глаза, когда ему в очередной раз прилетает с локтя в плечо. - Рота подъем! - орет он со всей дури, с упоением наблюдая, как серебристые волосы мелькнули в виртуозном падении с кровати.
- Шистад! - недовольное бурчание откуда-то снизу и плохое предчувствие из-за сна.
- Тебе что-то хреновое снилось, - свешивает он свою голову с кровати, дабы лучше рассмотреть ее лицо.
- На что-то хреновое я смотрю сейчас, - продолжает бухтеть девушка, поднимаясь с пола.
- Надо собираться, вас с Вильямом ждёт небольшой сюрприз, - недобро усмехается Кристофер.
- Что ты задумал? - хлопает глазами Вероника, поднимаясь с пола.
- Что-то очень приятное, возможно даже алкогольное, - играет бровями Кристофер и, в заразительном смехе, запрокидывает голову назад. Его хмурости как не бывало.
Карие глаза внимательно следят за дорогой. Признаться честно, он скучает по тем временам, когда так гордо переступал порог школы, когда все взгляды были прикованы исключительно к нему, а все его перепалки,начиная от Якудз и заканчивая Стод, были обязательно на слуху.