РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 192–193.
№ 10
М. П. Крапивина[161]:
В гор. Сольвычегодске с 1906 по 1911 год существовали два клуба. Второй клуб называли «второе общественное собрание». В нем было разрешено бывать и политическим ссыльным. Вот в этом-то клубе постоянно бывал Иосиф Виссарионович Сталин, по тому времени Иосиф Джугашвили, а также и его товарищи. Здесь они проводили время за чтением книг из библиотеки клуба, в разговорах, иногда устраивали семейные вечера, танцы. Конечно, они всегда были под присмотром одного из чиновников полиции, некого Ушакова. Мой муж в это время был председателем клуба и ему вменялось в обязанность следить за порядком в клубе. Здесь произошло и мое знакомство с Иосифом Виссарионовичем. Я часто бывала в клубе, видела его за беседами среди своих товарищей и с другими посетителями клуба. Бывал тов. Сталин частенько и у нас дома. Большей частью глубоким вечером после клуба. Тогда мне муж говорил: «Оставь сегодня ужин, кое-кто зайдет» – и я уже знала, что это политические высланные. При их беседах я мало присутствовала, во-первых, чтобы не стеснялись, и, во-вторых, в то время мы, женщины, стояли далеко от всякого политического движения.
Из воспоминаний М. П. Крапивиной, декабрь 1944 г.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 209–212.
№ 11
М. П. Крапивина:
Часто можно было видеть Джугашвили сидящего за воротами своей квартиры с трубочкой в зубах.
Частым посетителем тов. Сталин был чайной Зыкова, его часто можно было видеть под окном в чайной за стаканом чая в глубокой задумчивости, а также он любил ходить на пожарную, где беседовал с мужиками.
Из воспоминаний М. П. Крапивиной, декабрь 1944 г.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 209–212.
№ 12
Татьяна Сухова:
Я часто забегала в комнату, где жил товарищ Сталин. Обстановка комнаты была небогатая. У окна стояли козлы. На козлах были положены доски, на которых лежал соломенный матрац, покрытый серым байковым одеялом. Сверху подушка с розовой ситцевой наволокой. На этом ложе товарищ Сталин проводил не только ночь. Частенько и днем я заставала его на койке в полулежачем положении, одетого от холода в пальто и обложенного кругом книгами. Особенно часто я видела около него все три тома «Капитала» Маркса.
Из воспоминаний Т. Суховой
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 270–271.
№ 13
М. П. Крапивина:
Совершенно случайно я несколько лет назад нашла отчет земской управы по библиотеке, где часто мне попадалось, что Иосиф Джугашвили оштрафован на 3 руб. за утерю такой-то книги, за просроченную книгу оштрафован на 50 коп., и так во многих местах. Часто Иосиф Виссарионович пользовался по богословским вопросам библиотекой местного священника Чулкова и бывал в его доме.
Из воспоминаний М. П. Крапивиной, декабрь 1944 г.
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 209–212.
№ 14
М. П. Крапивина:
Наружностью тов. Сталин был такой же, как теперь, но худой, осунувшийся, истощенный. Всегда очень скромный, выдержанный, задумчивый, имел привычку держать большой палец правой руки за бортом пинжака. […]
Ссыльные получали «кошевые», как они называли, 7 руб. 40 коп. Этих денег, конечно, для прожиточного минимума недостаточно было, а некоторые из ссыльных имели дома семьи, материально жить было очень трудно. Товарищ Сталин чутко относился ко всем. Он и другие ссыльные организовали сбор денег с сольвычегодцев (в то время в г. Сольвычегодске было много богатых и сочувствующих ссыльным) и помогали бедным ссыльным.
Из рассказов М.П.Крапивиной в записи Бачурихиной, заверено зав. партархивом обкома
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 213–214.
№ 15
М. П. Крапивина:
Население любило «политикантов» (так называло население политических ссыльных), хорошо относилось. Крестьянки часто носили и отдавали свои продукты им по дешевой цене. Например, если кто-либо из сольвычегодцев торгуется с крестьянкой из-за денег на рынке, то крестьянки отвечали, что за такую цену я лучше политикантам отдам.
Из рассказов М. П. Крапивиной в записи Бачурихиной
РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 647. Л. 213–214.
№ 16
М. П. Крапивина:
Незадолго до побега тов. Сталина от нас я случайно видела его во время выступления на дворе тюрьмы, окруженного товарищами. Он стоял на опрокинутом ящике и произносил речь, а около него бегал исправник, но почему-то остановить его не решались. […] Потом я узнала, что все требования политических были удовлетворены.