Упадок движения вынудил отставить споры с меньшевиками и пойти на союз с бывшими оппонентами. Р.Арсенидзе утверждал, что после обвинения в организации тифлисской экспроприации в 1907 г. Иосиф Джугашвили не осмеливался больше появляться «на горизонте Грузии», а приехав в 1909 г. на два дня в Тифлис, «кроме самых близких друзей никому не показывался», а в эти два дня «его конспиративную квартиру день и ночь караулили его верные охранники. и не только от глаз полиции…»[190]. Что бы ни казалось Арсенидзе, но за несколько месяцев 1909 г. Коба побывал в Тифлисе трижды, а поездки были довольно продолжительными и результативными.
Уже первые донесения агентов о возвращении Джугашвили в Баку сообщали одновременно, что он отправился в Тифлис (см. док. 5). Чем именно он там занимался в этот приезд, не известно, зато следующий его визит туда освещен документами. 12 сентября тифлисский агент доложил местным жандармам, что, поскольку ни бакинская, ни тифлисская организации РСДРП не имеют средств на выпуск собственного периодического издания, они договорились скооперироваться и вместе издавать «Бакинский пролетарий». Одновременно тот же агент известил о приезде в Тифлис Кобы и его встрече с Константином Хомерики по прозвищу Костя Рыжий (см. док. 15). По справке Тифлисского охранного отделения о Хомерики, составленной в июне 1911 г., тот «состоял членом Тифлисского соц. – дем. комитета большевиков, занимался партийной террористической деятельностью, заведывал партийной техникой и террористами; у него хранилась тайная типография»; одно время его «подозревали в выдаче типографии, арестованной в 1908 году в доме Аракела Околошвили»[191]. Не ясно, к какому времени между 1908 и серединой 1911 г. относятся приведенные сведения. К 1911 г. Хомерики «бросил партийную работу и занялся шантажом и грабежами; он хранил у себя печати для подделки паспортов»[192]. Но очевидно, что в сентябре 1909 г. Джугашвили, хлопотавший о постановке бакинской типографии, встретился с Хомерики, членом Тифлисского большевистского комитета, также отвечавшим за типографию. И они незамедлительно сговорились об объединении усилий. 24 сентября 1909 г. Мдивани-Бочка получил из Тифлиса письмо с предложением теперь уже издавать не «Бакинский пролетарий», а «Кавказский пролетарий» как орган Окружного закавказского комитета, и печатать его на трех языках – русском, армянском и татарском (азербайджанском) (см. док. 19).
10 и 11 октября агенты снова сообщили, что Коба на днях едет в Тифлис: по сведениям агента Михаила, для участия в городской партийной конференции, по данным Фикуса, «для переговоров о технике». 18 октября Михаил известил жандармов, что Коба выехал вечерним скорым поездом на конференцию, где будет обсуждаться вопрос о совместном издании «Кавказского пролетария». Предполагалось, что он вернется в Баку на этой же неделе. Агент прибавлял, что, поскольку не ясно, кто возьмет на себя типографию в случае ареста Кобы, лучше пока к этой мере не прибегать («это крайне нежелательно, так как во всех отношениях повредит делу» – весьма двусмысленное заявление). Агент, очевидно, понимал, что Коба находится под плотным наружным наблюдением. Филеры должны были проводить его до поезда, а в Тифлисе показать местным филерам. Впрочем, Коба-Молочный филеров обманул, на вокзале в Баку они его упустили (см. док. 26). Тифлисская агентура засекла его 22 октября: он в Тифлисе и собирается «прочесть на собрании передовых работников большевиков реферат на тему „История Российской социал-демократической рабочей партии"» (см. док. 27).
На состоявшейся конференции, по сведениям, поступавшим в следующие недели к тифлисским жандармам от агентуры, присутствовал Коба-Джугашвили (в Тифлисе его отождествляли без колебаний), «благодаря стараниям которого конференция решила принять меры к тому, чтобы партийные члены находились на службе в разных правительственных учреждениях и собирали бы нужные для партии сведения», причем один такой служащий, убежденный социал-демократ, в местной полиции будто бы уже имеется (см. док. 31). Коба также выступил с предложением об издании общего с бакинцами периодического листка, причем, если информация агента была точна, аргументировал тем, что свой листок сможет заменить издающийся за границей «Пролетарий», доставка которого сложна «и кроме того, зачастую партийные вопросы освещаются не вовремя» (см. док. 32). Это звучит как продолжение дискуссии с редакцией «Пролетария» и мнения Джугашвили о том, что партийную газету следует издавать в пределах Российской империи.