Все было обставлено в тайне. Родственникам даже не позволили нормально похоронить своих расстрелянных детей – возле гроба позволили остаться только отцу или матери. Потом уже, спустя годы, было дано разрешение по-человечески перезахоронить этих несчастных ребят.
Когда мы с братом пришли в ту ночь домой, наша мать открыла нам дверь и, не впуская в дом, сказала: «На улице убивают ваших друзей! Вы должны быть со своим народом!» И фактически выставила нас за порог.
Мы, конечно, не пошли на улицу, это было физически невозможно: там ходили солдаты и стреляли. Мы отсиделись в подъезде и под утро вернулись домой.
С мамой о том дне мы никогда не говорили.
Один из самых популярных среди туристов домов современного Тбилиси – здание Музея искусств Грузии. Но не только уникальная коллекция картин выдающихся грузинских мастеров привлекает внимание каждого, кто оказывается в районе улицы Пушкина. Здесь в конце XIX – начале XX века располагалась Духовная семинария, в которой несколько лет проучился Сталин.
Раньше об этом гласила мемориальная доска. Сегодня ее, конечно же, нет. Но словосочетание «здесь учился Сталин» раздается возле музея каждый раз, когда там оказываются туристы.
Среди священнослужителей Грузии к бывшему семинаристу отношение разное. Во время встреч со Святейшим Католикос-Патриархом Всея Грузии Илией Вторым я не мог не затронуть тему личности Сталина.
– Именно благодаря Сталину в 1943 году грузинская церковь вновь стала автокефальной, – сказал Католикос-Патриарх. – Он не только к грузинской, но и к русской церкви относился с почтением. Нашим ректором (московской Духовной академии. – И.О.) был протоирей Ружицкий, очень известный богослов. И он рассказывал нам со слов Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия Первого следующую историю.
Алексий Первый во время войны был митрополитом Ленинградским. Он участвовал во встрече, когда Сталин принял митрополита Сергия (местоблюстителя патриаршего престола, в будущем – Патриарха Московского и Всея Руси. – И.О.). На встрече был еще митрополит Крутицкий и Коломенский Николай.
С каким уважением их принял Сталин! И когда он спросил, чем помочь русской церкви, митрополит Сергий ответил: «Мы имеем право открывать храмы, и этого достаточно». На что Сталин сказал: «Нет, этого недостаточно. Открывайте духовные семинарии».
И то же самое происходило в отношении грузинской церкви. Тогда не существовало еще общения между русской и грузинской церквами. И Сталин обратился к представителю русской церкви с вопросом: «До каких пор вы будете в таком состоянии?»
Когда Сталин приезжал в Тбилиси проведать мать, та сказала ему, что лучше бы он стал священником. Думаю, что если бы он все-таки стал духовным лицом, то был бы патриархом. А когда мать ему сказала те слова, он ими гордился.
Мог ли этот человек любить кого-нибудь? Мог! Но он был очень занят государственными делами. И ставил их выше всех личных.
Я его несколько раз видел во сне. Какие-то вещие сны были. Один вам расскажу.
Снилось мне, будто я нахожусь во дворе Кремля. И там могила – примерно полтора метра глубиной – обложена травяными плитками, дерном. Я стою возле нее. Много людей рядом. Одна женщина подошла и начала сбрасывать дерн. И другие тоже подошли. И вдруг стал виден Сталин, без гроба. На нем коричневый костюм, из ткани, в которой раньше ходили. И когда он уже стал виден, люди прекратили сбрасывать дерн. Я смотрю на его лицо и вижу складку – от лба до подбородка. Я подумал – наверное, это от холода и мороза. И вдруг он начал двигаться. И стал живым, поднялся. Сел. И первое, что он сделал, – перекрестился. Я говорю: «Бог да Благословит Вас». Он обратился ко мне: «Ваши молитвы очень, очень помогли мне».
Я подумал – это правительство повернется лицом к народу. И так оно и случилось. Я видел этот сон уже в начале девяностых.
Мераб Квиташвили…
Воспоминаниями о Сталине делились сотни, если не тысячи людей, некоторые из которых хотя бы мельком лицезрели советского правителя.
Мне же было интересно познакомиться с рассказами тех, кто мог понять Сталина, как никто иной, – его земляков. Несколько лет я собирал их свидетельства. И кажется, потратил время не зря.
Следующий рассказчик – Мераб Квиташвили, очевидец того, каким Сталин бывал в неформальной обстановке, во время Тегеранской конференции 1943 года.
Сам Квиташвили оставил Грузию в 1919 году и уехал в Англию на учебу. В 1943 году в Иране он, уже в чине капитана британской армии, отвечал за безопасность премьер-министра Англии Черчилля и президента США Рузвельта.