июня. Мальцеву, возможно, тогда и не довели детали этих выдвижений, и он поэтому пишет так
«скромно». А может, он, как и положено «замполиту» и коммунисту, не посмел в 1979 году в
мемуарах писать всю правду о своем округе. Ведь история ВОВ уже написана, «виновные»
названы, а книгу его бывшего начальника, начштаба ОдВО маршала Захарова, начальника
Генштаба Советской армии с 1961 по 1971 год, умершего в 1972 году, рассыпали в издательстве,
изъяв черновики. Но ни о каких учениях в директивах НКО и ГШ от 12 июня, поступивших в
округа 14—15 июня, нет ни слова. И замполит «догадался» тогда вполне правильно — именно
для прикрытия границ по ГШ войска и выводили. Т. к. в директивах от 12 июня прямо указали
— вывести войска в районы, предусмотренные планом прикрытия! И любой замполит также
прекрасно знает, где находится район обороны его части.
«Две дивизии 48-го корпуса заняли рубежи на реке Прут, а наша, 74-я Таманская
находилась во втором эшелоне в районе города Бельцы.
20 июня от командира корпуса последовал приказ выдать бойцам и командирам каски.
Все с напряжением ожидали тревожных событий.
Примерно в половине четвертого утра 22 июня был получен сигнал “Гроза”, по которому
следовало вскрыть “красный пакет”, содержащий план действий корпуса по прикрытию
Государственной границы СССР.
Война!
Эта мысль, как удар молнии, промелькнула в моем сознании…»
Ох уж эта пресловутая «Гроза»… Ох уж эти замполиты…
Мемуары маршала М.В. Захарова подробно разбирались в книгах «Кто проспал начало
войны?» и «Адвокаты Гитлера», и по ним видно, что дивизии корпуса Р.Я. Малиновского были
приведены в повышенную боевую готовность, начали выдвижение «в район, предусмотренный
планом прикрытия», 15—16 июня и заняли оборону в этом районе примерно к 20 июня.
20 июня Малиновский приказал «выдать каски», что делается при приведении в
повышенную и полную боевую готовность. И сделано это было в связи с приходом 19 июня в
округ директивы ГШ от 18 июня о приведении в боевую готовность всех частей западных
округов (вспомните про эти каски, когда вернемся снова к ЗапОВО).
Захаров около 2.00 уже дал приказ боевой тревоги во все гарнизоны округа, а около
«половины четвертого утра» 22 июня в корпус Малиновского пришел и письменный приказ на
вскрытие «красных пакетов» до нападения Германии на СССР, которое началось примерно в
одно и то же время по всей границе — около 4.00 утра по местному и московскому времени.
В том же КОВО приказ вскрывать «красные пакеты» пошел около 5.00. И по телефону,
«на карандаш».
А в ОдВО приказ, да еще и письменный, на вскрытие своих пакетов дали в войска за
полчаса до нападения, в 3.30 22 июня!
Сам командир 48-го ск маршал Р.Я. Малиновский мемуаров оставить не успел, но среди
ответов генералов после ВОВ есть ответы его заместителя, начштаба корпуса
генерал-полковника А.Г. Батюня (прапорщик из крестьян времен Первой мировой). Данные
показания приводит историк В. Рунов:
«В первой половине июня 1941 года на основании распоряжения штаба» ОдВО «74-я и
30-я дивизии на автотранспорте были переброшены в район Флорешти». Там в состав корпуса
«была включена 176-я» сд. «Все соединения корпуса начали развертываться до штатов военного
времени» (Удар по Украине. М., 2012 г., с. 82).
Можно пояснить: «развертываться до штатов военного времени» — это и есть приводить
части в повышенную и полную боевую готовность.
Рунов приводил ответ генерала Батюня на вопросы Покровского в книге «1941. Первая
кровь», но, к сожалению, в этой их не цитирует, а дает в вольном пересказе, хотя и со ссылкой
— ЦАМО, ф. 15, оп. 881474, д. 12, л. 47—49. Но кому нужны такие «пересказы»? Как
говорится, выкладывай документ и делай свои комментарии и выводы. А читатель уж сам
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
334
разберется и сам свои выводы сделает. Примерно так же Рунов дал «пересказ» показаний
генерала Абрамидзе из КОВО, в которых тот сообщал, что его дивизию 20 июня приводили в
боевую готовность шифровкой ГШ (это опубликовал ВИЖ в 1989 году). Однако Рунов пишет,
что еще «15 июня штаб дивизии получил шифровку о приведении соединения в боевую
готовность. 19 июня в его распоряжение перешли пограничные подразделения, осуществлявшие
охрану границы в полосе дивизии» (указ. соч., с. 75).
А теперь немного о ЗапОВО, округе, где командовал Д.Г. Павлов…
В принципе достаточно подробно то, что творил Павлов, было разобрано в книгах «Кто
проспал начало войны?» и «Адвокаты Гитлера». Подробнейший анализ провел по ЗапОВО
историк А. Мартиросян в своем 2-томнике «22 июня. Блицкриг предательства».
Можно почитать Болдина о Павлове, можно Сандалова, но лучше посмотреть немного
официальных показаний генералов об этих днях из этого округа (тем более они будут
рассмотрены далее). Вот показания офицера штаба округа генерал-майора Б.А. Фомина,
бывшего заместителя начальника оперативного отдела штаба ЗапОВО:
«… В середине июня управлению 47-го стрелкового корпуса было приказано к 21—23
июня выдвинуться по железной дороге в район Обуз-Лесны. Одновременно 55-я (Слуцк), 121-я
(Бобруйск), 145-я (Гомель) стрелковые дивизии комбинированным маршем проследовали туда
же, а 50-я стрелковая дивизия из Витебска — в район Гайновки.
До начала боевых действий войскам запрещалось занимать оборону в своих полосах
вдоль госграницы. К началу авиационного удара (в 3 ч. 50 мин. 22 июня) и артподготовки (в 4 ч.
22 июня) противника успели развернуться и занять оборону госграницы: в 3-й армии —
управление 4 ск, 27 и 56 сд; в 10-й — управление 1 и 5 ск, 2, 8, 13 и 86 сд; в 4-й — 6 и 75 сд.
В процессе выдвижения подверглись нападению: в 3-й армии — 85 сд, в 4-й — 42 сд»
(ВИЖ № 5, 1989 г., с 25).
Это показания офицера оперативного отдела округа, через который проходят все команды
«сверху». Он заявляет, что «в середине июня» корпусам ЗапОВО ставилась задача прибыть на
место к 21—23 июня и при этом «до начала боевых действий войскам запрещалось занимать
оборону в своих полосах вдоль госграницы». Это соответствует указаниям директивы от 11
июня — «вывести в лагерь в районы, предусмотренные планом прикрытия» (и означает, что
сами рубежи обороны занимать запрещено даже приграничным дивизиям).
Однако в той директиве Павлову ставится задача — «вывод указанных войск закончить к
1 июля 1941 г.», а Фомин уверяет, что в окружных приказах значится «закончить движение к 21
—23 июня». Т. е. после 15 июня сроки были изменены с «к 1 июля» на «к 22 июня» и в округах
эти сроки меняли?! Но в реальности часть указанных дивизий в эти дни никуда не выдвигались,
хотя, по докладу Фомина в июне 1952 года, эти дивизии выдвинулись еще якобы «в середине
июня». Выходит, что в ЗапОВО срывалось выполнение уже собственных, окружных приказов,
из-за чего большинство частей не успели вовремя развернуться и занять оборону?
47-й ск входил в резерв командования ЗапОВО. Ему ставится задача к 21—23 июня
прибыть в район сосредоточения, но военный историк А. Исаев, во всех своих книгах
выступающий усердным адвокатом генералов (и особенно Павлова), в книге «Неизвестный
1941. Остановленный блицкриг» (М., 2012 г.) так пишет о действиях этого 47-го корпуса в
ЗапОВО:
«Приказ на выдвижение ближе к границе 47 стрелковому корпусу был отдан
руководством ЗапОВО 21 июня 1941 г. Однако “красная кнопка” была нажата немцами намного
раньше, и опередить их в выдвижении к границе главных сил для первой операции было уже
невозможно».
Но кто у нас опоздал нажать «красную кнопку»?
Москва или все же павловы?
Фомин говорит, что 47-й ск должен был к 21—23 июня уже выйти в район
сосредоточения, а движение он начал только 21 июня.
По 47-му ск есть такой документ:
«Секретно
Командующему 4-й армией
Доклад о боевых действиях управления 47-го стрелкового корпуса с 23 июня по 3 июля