должность которого введена в ноябре 1941 (первый командующий генерал-майор М.С.
Громадин)» (Лит.: КПСС о Вооруженных Силах Советского Союза. Сб. документов 1917—
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
367
1958. — М., 1958; Войска противовоздушной обороны страны. — М., 1968; 50 лет
Вооруженных Сил СССР. — М., 1968; История Великой Отечественной войны Советского
Союза 1941—1945, тт. 1—6. — М., 1963—1965; В.Д. Созинов —
http://www.ussr-encyclopedia.ru/?aid=14322).
В этой связи вспомним приказ по ПрибОВО о приведении ПВО округа («зоны») в
повышенную боеготовность от 18 июня, на который отреагировал ГШ в лице Жукова. 21 июня,
не отменяя приказ по округу на приведение ПВО в повышенную боевую готовность к 19 июня,
Жуков потребовал отменить затемнение: «Вами без санкции наркома дано приказание по ПВО о
введении в действие положения № 2 — это значит провести по Прибалтике затемнение, чем и
нанести ущерб промышленности. Такие действия могут проводиться только по решению
правительства. Сейчас Ваше распоряжение вызывает различные толки и нервирует
общественность.
Требую немедленно отменить незаконно отданное распоряжение и дать объяснение для
доклада наркому. Начальник генерального штаба Красной Армии генерал армии ЖУКОВ»
(ЦАМО, ф. 251, оп. 1554, д. 4, л. 437. ВИЖ № 5, 1989 г., с. 29).
Т.е. Жуков прямо напомнил округу, что решение о затемнении городов — это прерогатива
Правительства СССР, а не округа. Однако это не касалось самого факта отдачи округом приказа
по ПВО о повышении б/г. Тут округ поступил вполне в своих правах, и приведение ПВО в
повышенную боевую готовность Жуков не отменил. Тем более что телеграмма Жукова не
запрещала вводить затемнения в воинских частях.
И 21 июня в ПрибОВО появился такой приказ:
«РАСПОРЯЖЕНИЕ ШТАБА ПРИБАЛТИЙСКОГО ОСОБОГО ВОЕННОГО ОКРУГА
КОМАНДУЮЩИМ ВОЙСКАМИ 8, 11 И 27-Й АРМИЙ
21 июня 1941 г. 14 ч. 30 мин.
Начиная с сегодняшней ночи до особого распоряжения ввести светомаскировку в
гарнизонах и местах расположения войск. Обеспечить автотранспорт светомаскировочной
аппаратурой. Организовать тщательный контроль за качеством светомаскировки. Обратить
особое внимание на состояние маскировки войск и технику ведения воздушного наблюдения.
Помощник командующего войсками C[eвepo]З[ападного] ф[ронта] ПО ПВО полковник
КАРЛИН
ЦАМО, ф. 344, on. 5564, д. 1, л. 62. Подлинник»
(ВИЖ № 5, 1989 г., с 49).
Переходим к КОВО…
В спецсообщении 3-го Управления Наркомата обороны (управления военной
контрразведки, которая до 1 июля подчинялась не НКВД — Берии, как думают многие, а самим
военным, которые не боялись своих особистов) № 36137 от 1 июля 1941 года указывалось по
КОВО: «Несмотря на сигналы о реальной возможности нападения противника, отдельные
командиры частей Юго-Западного фронта не сумели быстро отразить нападение противника. В
гор. Черновицах 21 июня с.г. летный состав был отпущен в город, вследствие чего
истребительные самолеты не были подняты для отражения нападения противника. Командир
87-го ИАП 16-й авиадивизии майор Слыгин и его заместитель по политчасти батальонный
комиссар Черный в ночь под 22 июня вместе с другими командирами пьянствовали в ресторане
города Бучач. После получения телеграммы из штаба 16-й авиадивизии о боевой тревоге
командование полка, будучи в пьяном состоянии, не сумело быстро привести в порядок полк».
Подобного рода тревожные донесения и стали, видимо, толчком к решению об аресте и
расстреле ряда генералов ВВС…» (Приводится по: Булатов В. Кто вы, полковник
Новобранец? — Красная звезда, 20 мая 2009 года).
Пример того, как командиры истребительных авиаполков РККА устраивали попойки в
ресторанах в выходные, не так интересен. Важно другое: если в округа уже пришли директивы
о повышении боевой готовности, командование округом было извещено Москвой о близости
войны и нападении в ближайшие выходные, то с какой радости летчики отправляются в кабаки?
Получается, что скорее всего до них просто не довели их командиры суть приходящих в округа
сообщений и приказов из наркомата и Генштаба.
Авиация, конечно, «известна» своей «недисциплинированностью» (там, где начинается
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
368
авиация — кончается дисциплина, и где кончается дисциплина — начинается авиация). Но не
пойдет никакой командир части в кабак, если он будет оповещен командованием о том, что в
ближайшие выходные возможна война и все части округа пришли в движение еще неделю назад
в связи с ожидавшимся нападением. Тем более если авиаторам дадут приказ о приведении в
повышенную боеготовность 19—20 июня!
Выходит, в КОВО уже Птухин не довел до своих подчиненных приказов о приведении в
боевую готовность после 19 июня?! Хотя, похоже, прямых запретов на открытие огня в КОВО
зенитчикам и истребителям ПВО кирпоносы-птухины вроде не давали…
А ведь летчик Архипенко из КОВО сообщает, что подготовка летчиков перед войной была
достаточно высокой: «Многие из тех, с кем я летал, прослужили по 10—12 лет. …Вообще полк
был очень сильный — ночью взлетали звеньями [а в других полках] многие и днем боялись
звеньями взлетать!»
В книге Т. Бортаковского «Расстрелянные герои Советского Союза» (книге достаточно
антисоветской и антисталинской) рассказывается о судьбе командующего ВВС КОВО генерала
Птухина. В ней Бортаковский привел слова из книги Скрипко:
«Война застала авиаполки округа в приграничной аэродромной зоне, куда их вывели в
ходе оперативного учения, проводимого генералом Е.С. Птухиным. Однако части не были
приведены в состояние боевой готовности» (с. 74).
Если это верно, то, выходит, Птухин в КОВО, как и Ионов в ПрибОВО, организовал перед
21 июня некие «учения» вместо повышения боевой готовности с 19 июня, а когда в КОВО
пришла «Директива № 1», то Птухин (по милости Кирпоноса) в колонне штабных машин еще
только подъезжал к Тернополю, к полевому КП округа. Т. е. управления авиадивизиями Птухин
в ночь на 22 июня не осуществлял. А ведь Кирпоносу 18 июня был установлен четкий срок — к
22 июня штаб округа должен быть в Тернополе. Что означает: к 24.00 21 июня и штаб КОВО, и
соответственно тот же Птухин должны были уже находиться в полевом управлении.
Прямой вины Птухина в том, что он в ночь на 22 июня не мог командовать своими
авиадивизиями и поднять их по тревоге по «Директиве № 1», вроде как нет. Однако приказ НКО
и ГШ о повышении боевой готовности был все же еще 19 июня. И вот тут Птухин его и не
выполнил. Он, оказывается, организовал какие-то мифические «оперативные учения», загнав
полки к границе.
Однако маршал Скрипко, служивший в те дни в Белоруссии, так написал о действиях
Птухина на Украине:
«Выполняя приказ наркома обороны от 19 июня 1941 года о рассредоточении самолетов и
их маскировке, части ВВС округа ограничились тем, что поэскадрильно расставили машины на
границах стационарных и лагерных аэродромов. Как мне рассказывали командиры частей,
командующий ВВС округа генерал Е.С. Птухин лично совершил облет оперативных
аэродромов, проверяя их маскировку и боевую готовность…» (Скрипко Н.С. Указ. соч., с. 117).
Сам же Птухин уже на следствии и суде, отказавшись признавать участие в военном
заговоре, признал, «что преступно руководил вверенными ему войсками». Но пока все еще
неизвестно, получали ли сами ионовы-птухины приказ о повышении б/г 19 июня или нет. Увы,
следственные дела на этих генералов не опубликованы, а директивы предвоенных дней до конца
не опубликованы. Вполне может быть, что этих молодых летчиков-генералов просто
подставляли…
( Примечание . Т. Бортаковский, рассказывая о судьбах расстрелянных в те дни Героев
Советского Союза, говоря о 34-летнем генерале ВВС И. Проскурове, написал: