понимает тех вещей, о которых она здесь болтает. В своей речи Троцкий говорил о политике в
Китае . Но он не хочет признать, что никакой линии, никакой политики у оппозиции по вопросу
о Китае не было. Была качка, было топтание на месте, метание из стороны в сторону, но
никакой линии у оппозиции не было. По трем вопросам о Китае шли у нас споры: по вопросу
об участии коммунистов в Гоминдане, по вопросу о Советах и по вопросу о характере
китайской революции. По всем этим вопросам оппозиция оказалась банкротом, ибо у нее не
было никакой линии.
Вопрос об участии в Гоминдане. В апреле 1926 года, т. е. спустя месяц после VI пленума
ИККИ, где было принято решение в пользу участия коммунистов в Гоминдане, оппозиция
потребовала немедленного ухода коммунистов из Гоминдана. Почему? Потому что, напуганная
первым натиском Чан Кай-ши (март 1926 г.), оппозиция требовала, по сути дела,
приспособления к Чан Кай-ши, думала вывести коммунистов из игры революционных сил в
Китае.
Однако формально оппозиция обосновывала свое требование ухода из Гоминдана тем, что
коммунисты не могут участвовать в буржуазно -революционных организациях, каковой не
может не считаться Гоминдан. А через год после этого, в апреле 1927 года, оппозиция требовала
уже участия коммунистов в Гоминдане Ухана. Почему? На каком основании? Разве Гоминдан
перестал быть в 1927 году буржуазной организацией? Где же тут линия, хотя бы тень линии?
Вопрос о Советах. И здесь у оппозиции не было определенной линии. Одна часть
оппозиции требовала в апреле 1927 года немедленной организации Советов в Китае для
низвержения Гоминдана в Ухане (Троцкий). Одновременно с этим другая часть оппозиции
требовала тоже немедленной организации Советов, но уже для поддержания Гоминдана в
Ухане, а не его свержения (Зиновьев). Это называется у них линией! При этом обе части
оппозиции, и Троцкий и Зиновьев, требуя организации Советов, требовали вместе с тем
участия коммунистов в Гоминдане, участия коммунистов в правящей партии. Пойми, кто
может! Создавать Советы и требовать вместе с тем участия коммунистов в правящей партии,
т. е. в Гоминдане, — это такая глупость, до которой не всякий додумается. И это называется
линией!
Вопрос о характере китайской революции. Коминтерн считал и продолжает считать, что
основой революции в Китае в данный период является аграрно-крестьянская революция. А
каково мнение оппозиции на этот счет? У нее вообще не было никогда на этот счет
определенного мнения. То она уверяла, что в Китае не может быть аграрной революции, так как
там нет вообще феодализма; то она заявляла, что в Китае возможна и необходима аграрная
революция, хотя и не признавала за феодальными пережитками в Китае серьезного значения,
причем нельзя было понять, откуда же могла взяться в таком случае аграрная революция; то она
уверяла, что главное в китайской революции не аграрная революция, а революция за
таможенную автономию. Пойми, кто может!
Вот какова так называемая линия оппозиции по спорным вопросам китайской революции.
Это не линия, а топтание на месте, путаница, полное отсутствие линии.
И эти люди берутся критиковать ленинские позиции Коминтерна! Не смешно ли это,
товарищи?
Троцкий говорил здесь о революционном движении в Гуандуне, о войсках Хо Луна и Е
Тина, обвиняя нас в том, что мы создаем здесь будто бы новый Гоминдан для возглавления этого
движения. Я не буду опровергать эту сплетню, высосанную из пальца Троцким. Я хочу лишь
заявить, что все это дело южного революционного движения, исход войск Е Тина и Хо Луна из
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
393
Ухана, их продвижение в Гуандун, их соединение с крестьянским революционным движением и
т. д., — я хочу сказать, что все это дело начато по инициативе китайской компартии. Знает ли об
этом Троцкий? Он должен об этом знать, если он вообще что-либо знает.
Кто будет возглавлять это движение, если это движение окажет успехи, если новый
подъем революции в Китае станет фактом? Конечно, Советы. Если раньше, в период расцвета
Гоминдана, не было благоприятных условий для немедленного создания Советов, то теперь,
когда гоминдановцы оскандалились и дискредитировали себя своей связью с
контрреволюцией, — теперь Советы при успехе движения могут стать, и действительно станут,
основной силой, сплачивающей вокруг себя рабочих и крестьян Китая. А кто будет возглавлять
Советы? Конечно, коммунисты. Но коммунисты уже не будут участвовать в Гоминдане, если
революционный Гоминдан появится еще раз на сцене. Только невежды могут совмещать
наличие Советов с возможностью участия коммунистов в партии Гоминдана. Совмещать эти две
несовместимые вещи — значит не понимать природы и назначения Советов.
То же самое нужно сказать по вопросу об Англо-Русском комитете. Здесь мы имеем те
же шатания и отсутствие линии у оппозиции. Сначала оппозиция была очарована
Англо-Русским комитетом. Она даже утверждала, что Англо-Русский комитет является
средством «обезвредить реформизм в Европе» (Зиновьев), забыв, очевидно, что английская
половина Англо-Русского комитета состоит именно из реформистов.
Потом, когда оппозиция разглядела, наконец, что Персоль и его друзья являются
реформистами, она перешла от очарования к разочарованию, более того — к отчаянию, и
потребовала немедленного разрыва, как средства свалить Генсовет, не понимая, что из Москвы
невозможно свергнуть Генсовет. От одной глупости к другой, — вот в чем выразилась так
называемая линия оппозиции в вопросе об Англо-русском комитете.
Троцкий не способен понять, что, когда дело созрело для разрыва, основным вопросом
является не разрыв сам по себе, а тот вопрос, на котором происходит разрыв, та идея, которая
демонстрируется разрывом. Какая идея демонстрируется уже состоявшимся разрывом? Идея
угрозы войны, идея необходимости борьбы с военной опасностью. Кто может отрицать, что
именно эта идея является теперь основным вопросом современности во всей Европе? Но из
этого следует, что именно на этом важнейшем вопросе нужно было столкнуть рабочие массы с
предательством Генсовета, что и было сделано нами. Тот факт, что Генсовет оказался
вынужденным взять на себя инициативу и одиум разрыва в момент угрозы новой войны, — этот
факт, как нельзя лучше, разоблачает в глазах рабочих масс предательскую и
социал-империалистическую «натуру» Генсовета в основном вопросе о войне. А оппозиция
уверяет, что было бы лучше, если бы мы взяли на себя инициативу и одиум разрыва!
И это называется у них линией! И эти запутавшиеся люди берутся критиковать ленинские
позиции Коминтерна! Не смешно ли это, товарищи?
Еще хуже обстоит дело у оппозиции в вопросе о нашей партии , в вопросе о ВКП(б).
Троцкий не понимает нашей партии. У него нет правильного представления о нашей партии. Он
смотрит на нашу партию так же, как дворянин на чернь или как бюрократ на подчиненных.
Иначе бы он не утверждал, что в миллионной партии, в ВКП(б), можно «захватить» власть,
«узурпировать» власть отдельным лицам, отдельным руководителям. «Захватить» власть в
миллионной партии, проделавшей три революции и потрясающей ныне основы мирового
империализма, — вот до какой глупости договорился Троцкий!
Можно ли вообще «захватить» власть в миллионной партии, полной революционных
традиций? Почему же, в таком случае, Троцкому не удалось «захватить» власть в партии,
пробраться к руководству в партии? Чем это объяснить? Разве у Троцкого нет воли, желания к