торжестве мужа присутствовать не могла, так как считалась «невыездной». Об аудиенции Илико
у королевы она узнала из его рассказа. Как и о встрече со Сталиным, который то ли в шутку, то
ли всерьез спросил Сухишвили, зачем тот поцеловал королеву.
«Ну откуда же мне, деревенщине, было знать, как надо обращаться с монархами», —
нашелся что ответить Сухишвили.
Илико и Нино прожили долгую и успешную жизнь.
Сухишвили не стало в 1985 году, а его Нино спустя 15 лет.
Тамара Цицишвили…
Еще одной землячкой Сталина, покорившей Москву на декаде 1937 года, была актриса
Тамара Цицишвили. Настоящей звездой она стала после выхода на экраны фильма «Дарико».
Историю легендарной грузинской красавицы актрисы мне поведала ее дочь, Манана
Гедеванишвили:
— Мама рассказывала мне о своем детстве. Вспоминала, как однажды ее пригласил в
гости крестный, приближенный к царскому двору человек. Херxeyлидзe его фамилия. Это
случилось еще до прихода к власти в Грузии большевиков в 1921 году.
Мама, ей тогда было лет 13, говорила, что гости долго не садились за стол, кого-то ждали.
И вот наконец пришли два молодых человека. Правда, страшно мрачных, за весь вечер они,
кажется, ни разу не улыбнулись. От одного из них мама не могла отвести взгляд, сразу
влюбилась. Через полтора часа гости ушли. Когда мама спросила, кто это был, ей ответили:
«Великий князь Дмитрий Павлович».
Со Сталиным мама увиделась много лет спустя. В Москве это произошло. Вообще она
была филологом по образованию, работала в музее. С Рене Шмерлинг (известный искусствовед,
автор многих книг об истории и росписях храмов. — И.О. ) всю Грузию объездила, снимала
копии фресок в церквах. Мама хотела даже поступить в аспирантуру.
А потом ее нашел режиссер Сико Долидзе и предложил сняться в кино. Когда на экраны
вышел фильм «Дарико», Тамара Цицишвили стала звездой. Фильм шел в кинотеатрах шесть
месяцев подряд, такого до этого еще не бывало. И в результате мама увлеклась кино, это стало
ей интересно. Она решила стать актрисой и начала сниматься.
Ее знала и любила вся Грузия. Мама по улице не могла ходить. Один раз ее в магазине
забаррикадировали — она зашла сделать покупки, а магазин снаружи обступил народ, и выйти
было уже невозможно.
«Дарико, Дарико идет!» — кричали ей вслед дети, называя по имени ее самой известной
героини. Мама пыталась их обмануть: «Я не Тамара Цицишвили».
В 1937 году в Москве проходила декада грузинского искусства. Мама танцевала в
ансамбле у Пачкория. Это был ансамбль, представлявший Западную Грузию (регион Имеретии,
Гурии, Мегрелии. — И.О. ), а другой ансамбль, под руководством Кавсадзе, был из Кахетии, он
представлял Восточную Грузию.
Мама, кстати, очень хорошо танцевала лезгинку. После концерта в Кремле устроили
прием. Во время танцев мама стояла где-то в сторонке.
Она рассказывала, что к ней неожиданно буквально подлетел Берия: «Идемте со мной». И
подвел к Сталину, тот с трубкой стоял и смотрел на танцующих. Берия представил ему маму.
Потом оказалось, что Сталин сам попросил познакомить его с Цицишвили, он ее знал по
фильму «Дарико».
Вдруг к маме подошел какой-то генерал и пригласил на танец. Они станцевали, и мама
снова отошла в сторону. Опять к ней подбежал Берия: «Куда я вас поставил? А вы где сейчас
стоите?» Такой злой почему-то был, мама рассказывала. Он снова потащил ее и поставил возле
Сталина.
Когда маму в другой раз опять пригласили на танец, она согласилась, но попросила
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
54
кавалера после вернуть ее на то место, где она стояла.
Это была ее первая встреча со Сталиным. После этого Берия начал звонить ей каждый
вечер. Папа — они с мамой остановились в гостинице «Москва» — боялся этих звонков, у него
же всех репрессировали.
Берия просил маму о встрече, но она отказывалась. В конце концов сказала: «Я никуда не
хожу без своего мужа». Главный чекист разозлился и бросил трубку. Какое-то время телефон
молчал. Папа уже на чемоданах сидел, готовый к самому страшному.
Наконец Берия позвонил снова: «Через полчаса за вами заедут». Мама растерялась — как
следует одеваться, теплое брать или вечернее?
Ровно через тридцать минут в номер постучал офицер и отвел родителей в лимузин. Мама
глянула за окно — везут куда-то за город. Доставили к какой-то даче, как оказалось потом, этом
была дача Молотова. Там был устроен банкет человек на 50. Такое было русско-грузинское
застолье с песнями.
Около часа ночи к маме снова подошел офицер и сказал: «Вы с мужем встаньте и выйдите
в коридор». Они опять не знали, куда и зачем их зовут.
Вышли — а в коридоре стоит Сталин. Я потом спрашивала маму, каким он был. «С
трубкой, такой старый добрый дядюшка Джо», — ответила она. Почему-то мама так его
называла. А сколько ему было-то на тот момент? Чуть за пятьдесят.
Сталин в тот момент, когда его увидели родители, обувал калоши. Хотя тут же машина
стояла около крыльца. Мама и папа не шелохнулись, ждали, пока он вторую калошу наденет.
Наконец надел и вышел. Мама и папа — следом за ним.
Опять ехали-ехали, опять оказались на какой-то даче. Зашли — в большой комнате горит
камин, и возле него Сталин, который приехал раньше. Он обернулся: «А, пришли, мои дорогие?
А я для вас вино нагреваю». Подал бокал маме, папе, и они начали пить. Кроме них, в комнате
никого не было.
Мама неплохо потом об этом вечере отзывалась. Папа никогда хорошо не говорил. А мама
вспоминала: «Лицо у него было хорошее, пел хорошо».
В это время в зал зашла девочка с белым бантом. Сталин сказал маме: «А это моя хозяйка,
моя Светлана».
Постепенно стали гости собираться, человек пятнадцать их было. Опять маму рядом со
Сталиным посадили. И тот предложил, раз рядом сидит Цицишвили, спеть цициановское
«Мравалжамиер» (грузинская песня-пожелание долголетия. — И.О. )
Мама пыталась отказаться: «Это труднейшая песня, мои папа и дедушка пели, а я не
могу». Сталин вздохнул: «Тоже мне, княжна».
Обратился с этим же предложением к Пачкория и Кавсадзе. Но и они отказались. «Тоже
мне певцы! — воскликнул Сталин. — Тогда я вам спою».
И действительно спел — от начала и до конца. Мама говорила, что у него был очень
хороший голос, ни одной ошибки не сделал.
За столом они разговаривали на русском и грузинском. Сталин спросил у мамы, как
поживает Леван Цицишвили, ее дядя.
— Он первым мне рассказал о марксизме. Я иногда десять километров проходил пешком,
чтобы его послушать, — сказал хозяин дома.
Мама ответила, что Левана расстреляли. Сталин удивился:
— Как?!
— Да, убили.
Сталин стукнул кулаком по столу.
— Как можно убивать таких людей, как Илья Чавчавадзе, Леван Цицишвили?
Мама очень хорошо его показывала, когда об этом рассказывала. Затем Сталин обратился
к Сандро Кавсадзе:
— Ты почему проиграл Пачкория на декаде?
Тот побледнел:
— Так самых лучших моих запевал арестовали.
— Кого именно?
За столом повисло молчание, никто не называл фамилии. Тут мама говорит: «Я знаю кого.
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
55
Двоих стариков». И назвала их имена. Берия так на нее посмотрел, что у папы мурашки по коже
пошли.
Сталин тут же повернулся к Берии: «Лаврентий, запиши эти фамилии». Тот достал
какую-то толстую тетрадь, но Сталин поправил: «Не туда запиши, а вот сюда». Достал из
кармана маленькую красную книжицу и сказал: «В эту запиши».
А Берия, видно, просто не хотел допустить, чтобы на декаде проиграли мегрелы. Он же
сам был мегрел.
Папа на протяжении того вечера находился в полуобморочном состоянии.
Когда грузинская делегация вернулась в Тбилиси, Сандро Кавсадзе пригласил родителей
на концерт. И там уже присутствовали эти старики, которых освободили из лагеря. Когда мама