Когда Форд вернулся в Вашингтон, Рамсфельд стал той движущей силой, которая побуждала президента принять решения, идущие вразрез с его воззрениями на экономику. В отличие от Форда, который просто ожидал момента произнесения речи перед американским народом со своей программой борьбы с инфляцией, безработицей и энергетическим кризисом, Рамсфельд предлагал, чтобы еще заранее президент поговорил с нацией в вольном стиле, на фоне библиотечных полок (по ТВ, конечно), что позволило бы отождествить его с интеллектуалом, день и ночь ищущим ответы на проклятые вопросы, и показать публике, что его решение будет выверенным и научно обоснованным.
Преамбула Форда была очень краткой и по делу. Он выразил решимость строить страну на трех кампаниях: против инфляции, безработицы и энергетической зависимости. Суть программы составляли несколько простых пунктов. Поднять налоги на импортируемую и отечественную нефть и природный газ, чтобы стимулировать консервацию ресурсов внутри страны. Возвратить доход от этих налогов бизнесу и правительствам на местном и федеральном уровне. Ускорить развитие ядерной, геотермальной и солнечной энергетики и увеличить мощности для добычи в стране большего количества нефти и угля. Сократить налоги на 16 миллиардов долларов с тем, чтобы предоставить налоговые льготы частным лицам и компаниям, которые строят больше заводов и нанимают больше работников. Наложить вето на трату денег правительством на другие нужды, нежели энергетические проекты, ограничить возрастание правительственных и военных пенсий, так же как и социальных выплат, до 5 процентов, чтобы бороться с инфляцией.
Поскольку все эти расходы и выплаты были узаконены конгрессом, слова президента означали только его стремление успокоить людей и вовсе не преследовали цель реального исполнения этих намерений по сокращению выплат. Это консерватор Никсон привязал все эти выплаты к показателю стоимости жизни. Предложения Форда явились мозаикой из кусочков Нового Курса и консервативной республиканской философии. Его государственное послание к конгрессу, последовавшее через два дня, во многом повторяло ту предварительную беседу с народом, с небольшими дополнениями, чтобы разве что продемонстрировать, что его слова были не пустым звуком.
Демократы усилили свое представительство в палате и в сенате, в результате вынужденной отставки Никсона, и они не склонны были поощрять введение (акцизных) налогов на бензин и топочный мазут, что нанесло бы ущерб их избирателям и «группам поддержки» в бизнесе. Единственной частью программы Форда, которая им импонировала, было снижение налогов. Да еще вдобавок к первоначально предложенным 16 миллиардам долларов сокращения конгресс предложил все 24,8 миллиарда. Первой реакцией Форда и его советников было наложить вето на закон, который увеличивал и без того раздутый дефицит госбюджета. Но по мере того как безработица продолжала нарастать, а снижение налогов, предложенное конгрессом, влияло лишь на малооплачиваемых работников, Форд решил, что честнее будет принять закон как есть. Однако, несмотря на сниженные налоги, экономика оставалась в стагнации в течение всего 1975 года, поскольку безработица все еще колебалась между 7 и 9 процентами. Хотя инфляция все еще оставалась большой проблемой, Совет Федеральной резервной системы наконец осознал, что ставка кредита в 12 процентов тормозит восстановление экономики. Постепенно ставку стали снижать, чтобы стимулировать бизнес. Президент тоже пришел к выводу, что накачивание экономики деньгами все-таки необходимо.
Он был также очень обеспокоен перспективами своего переизбрания. Все-таки основная проблема Форда, которую он так и смог преодолеть, была вера в фискальный консерватизм (то есть сдержанное расходование бюджетных средств). И он был не одинок в таких воззрениях. Так, когда он согласился на дальнейшее сокращение налоговых поступлений на 28 миллиардов долларов, он настаивал, чтобы конгресс ровно на такую же сумму сократил расходы правительства. Однако такое действие было равнозначно перекладыванию денег из одного кармана в другой и отменяло бы всякий стимулирующий эффект от налоговых льгот. Более того, многие федеральные программы требовали обязательных расходов по ним. Так что конгресс охотно сократил налоговые поступления на 28 миллиардов, а вот снизить государственные расходы отказался. Форд наложил вето на закон, но конгресс предложил его повторно, в комплекте со смутными обещаниями как-нибудь сократить государственные расходы. Угнетенный несговорчивостью конгресса, президент вынужден был признать свое поражение и подписал закон.