Но ни крах Советского Союза, ни использование профессиональной армии не отвечали на вопрос: как правительству США удалось достигнуть сбалансированного бюджета? Временный рост курса цен на акции тоже не давал ответа. Более того, когда этот раздутый мыльный пузырь фондовой биржи лопнул, в 2001 году экономика испытала спад, очень выросла безработица, а дефициты бюджета стали больше, чем при Рейгане и даже при Буше-старшем. И если не рынок акций, то какие еще элементы экономики США могли обеспечить страну полной занятостью, низкой инфляцией и сбалансированным бюджетом? Или экономике США нужно было поддерживать постоянный бюджетный дефицит для одновременного поддержания глубоких стариков и молодых людей, ежегодно входящих на рынок труда? Наконец, и даже более важно, что случилось бы с экономикой США, если бы другие страны решили, что дальше не в их интересах покупать обязательства Казначейства США, которыми оно оплачивало растущий федеральный дефицит? (Имеются в виду доллары США.)
Это затрагивает вторую проблему, поднятую Перо и другими мультимиллионерами (которые сами сделали свое состояние): постоянный торговый дефицит Америки с другими странами есть результат постоянного снижения (деградации) отечественных производительных сил и, следовательно, исчезновения рабочих мест для квалифицированного труда. Перо, как упоминалось ранее, работал в совете директоров «Дженерал моторc» и понимал философию высших руководителей бизнеса. Когда Клинтон и республиканский конгресс провели закон о Северо-Американском торговом соглашении (NAFTA), Перо предрекал, что произойдет массовый отток хороших рабочих мест из США в Мексику, где цена труда намного ниже, чем в Соединенных Штатах. Этот прогноз оказался не только точным, но и более того: если до образования NAFTA США имели с Мексикой положительное сальдо торгового баланса, то теперь баланс стал отрицательным.
Включение в систему свободной торговли Мексики и Канады было продолжением давней традиции, берущей начало со времен «холодной войны», что было зафиксировано 43 странами в Бреттон-Вудсе в 1944 году. Свободная торговля может быть жестокой, приводя к потере рабочих мест в компаниях, проигрывающих конкурентную борьбу, но может быть благотворной для страны в целом: большие рынки, более низкая цена для потребителя, увеличение занятости.
Нет лучшей иллюстрации того, как свободная торговля способна привести страны к процветанию, чем построение Европейского союза. В 1967 году Жан-Жак Серван-Шребер, основатель и издатель первого французского еженедельника новостей L'Express, опубликовал книгу Le Defi Americain, что в приблизительном переводе может означать «Американский вызов». Основной идеей книги, не без сильного влияния политики де Голля, было то соображение, что без устранения барьеров внутри Европы (в особенности между Францией и Германией) она не сможет конкурировать с экономикой Соединенных Штатов. Для многих, особенно в станах давно противостоящих друг другу народов, Германии и Франции, такой тезис Серван-Шребера выглядел оторванным от реальности. С другой стороны, совместные предприятия Франции, Германии и Бельгии в угольной и сталелитейной промышленности были весьма успешны. И на протяжении последующих тридцати лет таможенные и торговые барьеры постепенно снимались, развивалась общеевропейская интеграция, которая включала и Великобританию, затем возникла общая система законодательства и, наконец, общая валюта, евро, с 1 января 1999 года. За три года евро приняли почти все страны Евросоюза (ЕС). То, что казалось немыслимым тридцать лет назад, стало реальностью.
После ухода Советского Союза из Восточной Европы экономика этих стран стала энергично развиваться и во многих случаях достигла того уровня, чтобы эти страны были приняты в ЕС. В 1995 году общее население стран ЕС превышало население США, продукция — также. А покупательная способность евро была на 20 процентов выше, чем у доллара (к 2007 году — уже на 32 процента). Но жизненные стандарты в странах Европы оставались еще далеки от таковых в США.