В заключение был принят документ, где осуждался колониализм во всем мире, однако там не упоминались Советский Союз и Восточная Европа. Насер был одним из поставивших подпись под документом. Вдобавок в документе отмечалось, что социализм представляет собой наиболее жизнеспособную экономическую систему и что большинство стран — участниц конференции принимают эту концепцию для своих экономик.
Когда Даллес узнал о повестке конференции в Бандунге и ее результатах, он осознал, что Соединенные Штаты субсидируют режим, враждебный интересам Америки. Госдепартамент уведомил Насера, что Соединенные Штаты отзывают свое обещание кредита. Насер не мог понять, что все страны мира, хотят они того или нет, становятся участниками «холодной войны». Он излил свой гнев тем, что отменил остаток времени до завершения 99-летней аренды британцами Суэцкого канала. Он аргументировал эту акцию тем, что финансы на содержание британцев теперь необходимы для строительства Асуанской плотины. Чувствуя, что Египет теперь отрезан от Запада, Насер решил переориентировать страну на Советский Союз. Земельное законодательство было переделано еще раз, и теперь вводились ограничения на размер участка земли, которым может владеть один человек. Он пообещал крестьянам, что их доходы возрастут вдвое за следующие пять лет. Следуя примеру Советского Союза, он учредил первый египетский пятилетний план, направленный на дальнейшую индустриализацию страны. Для укрепления контроля за народом пресса теперь попала под контроль государства. Была образована секретная полиция, чтобы бороться с возможной оппозицией формирующемуся режиму. Согласовав свою политику с линией Советского Союза, Насер получил поток вооружений и кредитов. Позже Советский Союз предоставит и субсидии на строительство Асуанской плотины. Решение Даллеса обернулось против него. Своим нечутким и негибким отношением к мировым проблемам он сам распахнул двери в Египет и на Ближний Восток перед Советским Союзом. Недолго думая, он с кондачка изменил весь баланс сил в этом регионе мира. Советское влияние вскоре распространилось на Сирию и Ирак. Даллес не желал понять, что в постколониальном мире, где бывшие владения западноевропейских государств решили стать хозяевами своей судьбы, США не могут больше оставаться единственным арбитром. Да, «холодная война» шла «на нейтральной передаче», но Советский Союз искал альтернативы диктату США. Более того, для большей части населения мира социализм представлялся наилучшим путем к достижению экономической независимости.
Восьмилетнее президентство Эйзенхауэра обсуждалось многими историками с весьма скептических позиций. Они указывают на его безразличие к законодательству о гражданских правах как на страшный грех его администрации. Но они не сумели должным образом учесть, что именно он мог совершить и что намеревался совершить. Президента можно судить по его поступкам, пока он в Белом доме; серьезные обвинения выдвигались против него уже после, из-за того что он не уделял внимания проблеме гражданских прав для негров. Но он понимал, что Югу Америки нужно время, чтобы приспособиться к решению Верховного суда, запрещающему раздельные, пусть даже равные возможности. И ведь его нельзя считать расистом. Чтобы понять его отношение к страданиям негров, следует принять во внимание другой фактор. Эйзенхауэр видел свою роль президента иначе, чем его предшественники и наследники. Он был близок обеим партиям и больше заслуживал названия демократа, чем республиканца. За исключением Джорджа Вашингтона, в американской истории нет другого подобного примера. Война в Корее, случившаяся всего через пять лет после крупнейшей войны в истории, очень непросто воспринималась народом, не только потому, что между двумя войнами прошло слишком уж мало времени, но прежде всего из-за того, что это была первая война, где американцы не стали победителями. Со своим большим перевесом в симпатиях у избирателей, Эйзенхауэр полагал, что это дает ему карт-бланш управлять страной так, как он посчитает лучшим. В свое время Франклин Делано Рузвельт решил точно так же после ошеломляющей победы при выборах на второй срок. Разница, однако, состояла в том, что Рузвельт всю сознательную жизнь был активным демократом, тогда как Эйзенхауэр всегда был аполитичным военным.