Заиграл в саду мествире,
Держит дудку расписную;
А косматая папаха
Прикрывает бровь седую.
И напев протяжный льется,
К небесам с земли взлетая;
Раскрывая тайны сердца,
Плачет дудка золотая.
Пусть летят слова напева,
Словно нежный звук свирели, —
Мнится, что в волынке тесной
В струях плещутся форели.
Стихли девушки и парни,
А напевы нарастают;
Мнится, что стрелок искусный
Всполошил фазанью стаю.
Чародей ли нижет росы,
Жемчугов считает зерна?
Черной ночью в Черном море
Он достанет волос черный.
— Вина старые — хмельнее,
Песни новые — чудесней…
Раны от господских розог
Сколько раз лечил я песней!
Я пою вам про Арсена,
Не страшась ничьей угрозы.
Если месяц сыплет сахар,
Я на смелых сыплю розы!
И малыш, гонявший мячик,
Обо всем забывший в мире,
С изумленными глазами
Внемлет старому мествире.
Деревянную лошадку
Бросив, слушает сказанья
Про отважного героя,
Испытавшего страданья,
Кто один смелее сотни,
Кто ломал хребты изменам.
Если мать родит ребенка,
Пусть он вырастет Арсеном!
* * *
Соловей в кустах не молкнет,
Все забыв в подлунном мире.
Вот Арсен, подобный тигру,
Словно выпрыгнул из ствири!
В шапке войлочной — тушинке,
Обращается к Сосело:
— Мальчик, матери надежда,
На врага обрушься смело!
Видит мальчик восхищенный
Меч, сверкавший неустанно
У Лиахвы, в диких чащах,
В клубах горного тумана.
Рад, что видит он Арсена,
Чьи слова к возмездью звали,
Не в обители небесной,
Не в бескрайной звездной дали, —
Что земной земным остался,
Недругам народа мстящий.
Если трудно станет людям,
Он спасет клинком разящим.
Крепкорукий, крепкогрудый,
Он — как дуб, взнесенный к тучам.
И Сосело предан сердцем
Только витязям могучим.
* * *
Озаренный доброй славой,
Встал пред мальчиком герой;
Он взирает на Сосело,
Детской вызванный мечтой.
— Дань беру я с богатеев,
Чтобы люди лучше жили.
Я — надежда угнетенных,
Я — Арсев Одзелашвили!
С брюх торговцев в два обхвата
Жира сбавил я немало,
Видел я, что злое время
В прах героев повергало.
Сколько мук, убийств, раззора
Претерпел народ бесправный!
Чтоб не видеть унижений,
В землю уходили травы.
Я мечтал о светлом веке
В золотой от солнца дали;
И не меч один, а сотни
В грудь мою враги вонзали!
Не умру, пока не вспыхнет
Свет над маревом тумана…
Мать одна у нас, одна же
У обоих иав-нана!
* * *
Сосело играет в пирала,
Врага забирает он в плен,
Бедою грозит богатеям,
Как любящий правду Арсен.
Бородка — волокна маиса;
Усы он наводит углем;
И «князя» в пути остановит,
Чей титул ему нипочем:
— А ну-ка, слезай с вороного,
Ищу боевого коня.
Я бедным дарю, отнимая,
И бог не осудит меня!
Он в чащу стремится бесстрашно,
Отважный, как горец в бою,
И вскачь по поляне несется,
Лошадку пришпорив свою.
С Како в заговоре он давнем,
И клятвой упрочена связь;
А встретив врага, не упустит,
Пред схваткой землей причастясь.
Земля ему служит постелью,
А небо — покровом в ночи;
Удача ему предвещает
Невиданной славы лучи.
Мгновенно по горной тропинке
Взлетает, не глядя назад;
А следом едва поспевает
Ватага отважных ребят.
— Веди же нас, Миндиа смелый,
И будь крепконогим, как волк!
Тебе изменить мы не можем
И свято исполним свой долг!
* * *
— Убит Арсен? — и мальчик плачет,
Поникнув в скорби головой.
— Не верю! Мне дороже жизни
И каждый вздох, и волос твой!
Не потемнеет солнце в небе,
Хоть в саван туч его одень!
Ты перепрыгнешь даже бездну,
Как разбежавшийся олень!
У дуба на лесной дороге,
Свинцом предателя пронзенный,
Арсен, с потухшими глазами,
Застыл, коленопреклоненный.
И смерть встречая без боязни,
Глядит печально на Сосело:
— Не могут люди жить без солнца
Под гнетом тьмы оледенелой.
Родятся тысячи и гибнут,
Могилы множа на кладбище,
Чтоб прозябать под вечным небом
И добывать трудами пищу.
А я внимал призыву воли,
Как звону закаленной стали,
Как на костре, сгорал от муки,
Когда сородичи страдали.
Противен — кто, подобно мулу,
Забыв про кнут, один пасется,
Кто деревом с листвою тощей
Клонится над гнилым болотцем.
Стегнув коня, взлететь бы к солнцу!
Не быть в плену у тьмы постылой!
И я иной судьбы достоин,
Ведь солнце мне в глаза светило!
* * *
Все ближе смерть. К груди костлявой
Хотела б молодца прижать,
Но, окроплен водой бессмертья,
В народе он живет опять!
И кудри черные истлели,
И тьма легла в орбиты глаз,
Но добрым именем героя
Народ клянется и сейчас.
И в ясный день, и в непогоду
Стоит он солнцем в вышине;