Север России дал британцам льна, пеньки, смолы, марганцевой руды и др. на сумму 2 млн ф. ст., американцам примерно на 800 тыс. ф. ст., французам — на 600 тыс. ф. ст. Всего было вывезено 30 тыс. т льна, 98 тыс. т марганцевой руды. Стоимость вывезенного леса составила 1 млн ф. ст. 11 января 1919 г. управляющий канцелярией Отдела иностранных дел Северного правительства писал:»… что же касается экспортных товаров, то все, что имелось в Архангельске на складах, и все, что могло заинтересовать иностранцев, было ими вывезено в минувшем году почти что безвалютно примерно на сумму 4 000 000 ф. ст.». Общий ущерб, нанесенный интервенцией Архангельской области, составил более 1 млрд золотых рублей (по са
мым скромным подсчетам, нанесенный интервенцией общий экономический ущерб России превысил 100 млрд царских золотых рублей. — А. М.), в том числе 30 млн безвозмездного вывоза и около 60 млн вывоза товаров в результате (неравноправной. — А. М.) «торговли». Интервенты захватили на Севере около 20 военных кораблей… Всего англичанами, французами, японцами, американцами, немцами и белогвардейцами было вывезено из России в 1918–1922 гг. более 800 судов.
Показательный пример в этой связи дает история с Доброфлотом, деятельность которого была возобновлена в 1922 году. Во время освобождения Владивостока войсками ДВР 27 судов русской Тихоокеанской эскадры и Доброфлота были уведены адмиралом Старком в Корею. Декретом Президиума ВЦИКв 1922 г. Старку было предписано «возвратиться вместе с уведенными судами и добровольно сдать советскому правительству военные суда, военное и прочее имущество, принадлежащее РСФСР».
9 января 1923 г. НКИД РСФСР направил всем правительствам циркулярную ноту о том, что советское правительство не признает ни одной сделки по продаже уведенных судов, заключенных адмиралом Старком. 1 февраля НКИД заявил протест против допущения правительством США распродажи судов… Правление Доброфлота предъявило иски английскому и американскому правительствам, а также отдельным лицам… В апреле 1929 г. специальный суд отклонил иск Доброфлота о возмещении стоимости судов, которые были реквизированы морским ведом ством США. Отклонение иска обосновывалось тем, что США не признали СССР, и поэтому истец не имеет права предъявлять иск.
Такова в реальности западная «демократия»: украл — продал — нажился. — А. М.
Наемники не отставали от «демократических» интервентов. Впечатляющее описания отступления чехов с Волги приводит А. Краснов: «Отойдя в тыл, чехи стали стягивать туда же всю свою военную добычу. Последняя поражала не только своим количеством, но и разнообразием. Чего только не было у чехов. Склады их ломились от огромного количества русского обмундирования, вооружения, сукна, продовольственных запасов и обуви. Не довольствуясь реквизицией казенных складов и казенного имущества, чехи стали забирать все, что попадало им под руку, совершенно не считаясь с тем, кому имущество принадлежало. Металлы, разного рода сырье, ценные машины, породистые лошади — объявлялись чехами военной добычей. Одних медикаментов ими было забрано на сумму свыше трех миллионов золотых рублей, резины на 40 миллионов рублей, из Тюменского округа вывезено огромное количество меди и т. д. Чехи не постеснялись объявить своим призом даже библиотеку и лабораторию Пермского университета. Точное количество награбленного чехами не поддается даже учету. По самому скромному подсчету, эта своеобразная контрибуция обошлась русскому народу во многие сотни миллионов золотых рублей и значительно превышала контрибуцию, наложенную пруссаками на Францию в 1871 году».
На секунду прервем цитирование А. Краснова, потому как он слегка ошибся. Учету поддается все — Россия никогда не забывала, кто и сколько своровал у нее. И в любой момент может предъявить детальный снет. И вот каким образом. В 1871 г. Пруссия наложила на Францию контрибуцию в размере пяти миллиардов золотых франков. Золотой франк того времени обладал содержанием золота в размере 0,290323 г чистого золота. То есть пять миллиардов золотых франков означает 1451,615 т золота. Но если французам пришлось выплатить такую гигантскую сумму на основе пускай и унизительного, но договора, то в России чехословаки попросту нагло своровали различных ценностей на сумму, эквивалентную без малого стоимости трех тысяч тонн золота! Исходя из стоимости унции золота на мировом рынке в 1918–1919 гг. общая стоимость украденного составляла примерно 2,3 миллиарда долларов США того времени (2 270 058 210). В современном исчислении это примерно 230 миллиардов долларов!
И это своровали одни только чехи! А ведь всяческого европейского сброда, который в 1917–1922 гг. грабил Россию, было очень много. И все нагло воровали и грабили под защитой войск Антанты! Так что никому прощать Россия не собирается. И если вся эта западноевропейская банда будет много говорить о каких-то «злодеяниях» советской оккупации, то Россия запросто выставит этим «демократам» такой счет, что они и вовек не расплатятся!
Однако продолжим цитирование А. Краснова (с помощью В. Галина): «Часть этой добычи стала предметом купли-продажи и выпускалась на рынок по взвинченным ценам, часть была погружена в вагоны и предназначена к отправке в Чехию. Словом, прославленный коммерческий гений чехов расцвел в Сибири пышным цветом. Правда, такого рода коммерция скорее приближалась к понятию открытого грабежа, но чехи, как народ практический, не были расположены считаться с предрассудками. К этому необходимо добавить, что чехи захватили и объявили своей собственностью огромное количество подвижного железнодорожного имущества: сотни паровозов, десятки тысяч вагонов — один вагон приходился на двух чехов! Понятно, что такое количество легионерам было необходимо для провоза и хранения захваченной в России добычи, а никак не для нужд боевой службы. За спиной русских союзники (то есть проклятая Антанта. — A.M.) всячески поощряли чехов».
Методы, которые использовали чехи для достижения столь выдающихся результатов, впечатляют не меньше: «Длинной лентой между Омском и Новониколаевском вытянулись эшелоны с беженцами и санитарные поезда, направлявшиеся на восток. Однако лишь несколько головных эшелонов успели пробиться до Забайкалья, все остальные безнадежно застряли в пути. Много беззащитных стариков, женщин и детей замерзло в нетопленных вагонах и умерло от истощения или стало жертвой сыпного тифа. Немногим удалось спастись из этого ада. С одной стороны надвигались большевики, с другой лежала бесконечная, холодная сибирская тайга, в которой нельзя было разыскать ни крова, ни пищи. Постепенно замирала жизнь в этих эшелонах смерти. Затихали стоны умирающих, обрывался детский плач, умолкало рыдание матерей. Безмолвно стояли на рельсах красные вагоны — саркофаги со своим страшным грузом, тихо перешептывались могучими ветвями вековые сибирские ели, единственные свидетели этой драмы, а вьюги и бураны напевали над безвременно погибшими свои надгробные песни и заметали их белым снежным саваном. Главными, если не единственными, виновниками всего этого непередаваемого словами ужаса были чехи. Вместо того чтобы спокойно оставаться на своем посту и пропустить эшелоны с беженцами и санитарные поезда, чехи силою стали отбирать у них паровозы, согнали все целые паровозы на свои участки и задерживали все, следовавшие на запад. Благодаря такому самоуправству чехов весь западный участок железной дороги сразу же был поставлен в безвыходное положение. Более пятидесяти процентов имеющегося в руках чехов подвижного состава было занято под запасы и товары, правдами и неправдами приобретенными ими на Волге, Урале и в Сибири. Тысячи русских граждан, женщин и детей были обречены на гибель ради этого проклятого движимого имущества чехов».
Эстонцы по сравнению с остальными занимались мелкой спекуляцией, используя выгоды своего территориального (приморского) положения. В. Горн писал, что на северо-западных территориях, контролируемых белыми, «с трудом удалось получить американский хлеб для населения». Между американцами и обывателями в роли комиссионеров начали фигурировать эстонцы. На вырученные за муку от обывателей деньги или путем натурального обмена с крестьянами город должен был накапливать запасы льна по указанному расчету и сдавать его эстонцам: «Расценка, установленная эстонцами, была раз в десять меньше английской, так что эстонцы за муку, отпущенную им в кредит американцами для населения Эстонии, получали колоссальные барыши». Эстонское правительство стремилось скупить подешевле весь псковский лен, чтобы образовать для своего казначейства прочный валютный фонд. Весь лен шел на английские рынки и очень выгодно для эстонских финансов переплавлялся в фунты, черновую же работу содействия этой операции «с готовностью» взял на себя С.Н. Булак-Булахович, прославившийся своим садизмом и жестокостью. Нетрудно себе представить, во что вылилось такое содействие «меновой торговле» в атмосфере воцарившегося террора и произвола.