— миф о вечной прогрессивности и демократичности России — СССР;
— миф об ориентации Финляндии на Германию;
— миф о прогрессивном и справедливом характере красного восстания.
Парадигму дружбы, сотрудничества и взаимопомощи нельзя сводить только к Сталину и сталинизму и брать только их в качестве отправного момента при оценке истории Финляндии. 1918 год, пропасть между интеллигенцией и простым народом и многое другое также имели определенное значение в этой конструкции и даже были причастны к ее возникновению. Отношение к СССР, то есть отношение к Сталину, было, однако, тем стержнем, который поддерживал и до сих пор поддерживает эту конструкцию.
НАРОД ПОДНИМАЕТСЯ
Национальным романом Финляндии не зря считается эпопея Вяйно Линны «Здесь, под северной звездой». Без всякого сомнения, к ней следует приравнять его более ранний роман «Неизвестный солдат». Оба произведения являются живой классикой, которую уже многие поколения знают лучше, чем раньше знали катехизис. Это книги, которые любят и почитают и которые не залеживаются на прилавках.
Одно из центральных мест в произведениях Линны занимает трактовка истории, которая, вероятно, больше, чем все академические исследования, вместе взятые, повлияла на восприятие финским народом своего прошлого.
Как всегда, так и в этом случае восприятие истории людьми неполное. У него свое время и свой жизненный опыт.
Как рассказывал сам Линна, «Неизвестный солдат» возник как реакция на то — по его мнению «рунеберговское» 67 — изображение истории и представление о финском народе, которые его собственному поколению навязывали сверху и которые выражало финское общественное мнение.
Произведения Линны, ревизовавшие прошлое, оказались как нельзя кстати для читателей. Их тиражи свидетельствуют о том, что они рассказывали о народе то, что он действительно хотел услышать.
Однако о самом существенном в истории Финляндии они рассказали немного. Можно даже сказать, что читателям конца 1990-х гг. они дали неверные, по существу, представления об изображаемом времени.
Романы Линны напоминают большие романы Льва Толстого, «Неизвестный солдат» во многом напоминает «Войну и мир». Там простой народ также наполнен благородством и человечностью и даже глубинной философией, которую представлял неграмотный мужик Платон Каратаев. Народ не имеет никакого отношения к представлениям господ, он живет собственной жизнью, которая не зависит от того, чем занимается, что говорит и думает элита. Фактически вся финская интеллигенция оказывается кучкой шутов, которая в своем самодовольстве считает себя лучше народа, которым она командует, на самом же деле она представляет собой лишь комичных марионеток. Настоящая же жизнь протекает скорее в хижинах и на сеновалах, чем в манерных господских салонах.
В «Неизвестном солдате» Линна, по его собственным словам, хотел дать финскому солдату голову, чего не сделал в свое время Рунеберг. Это значит, что офицеры — то есть финское командование — в романе Линны вовсе не были хозяевами ситуации. По мнению героев книги, финские маленькие боссы отправились на войну под музыку и разбили свои головы о карельские сосны. Народу же всегда было присуще чувство меры и справедливости, он был наделен мудростью, которой, к сожалению, не хватило, чтобы разрешить национальные политические проблемы, но которая все же не дала катастрофе разразиться в полной мере.
Отражение истории у Линны лишь немногим отличается от той смердяковской позиции в отношении интеллигенции, которую представляет Эрно Паасилинна. В соответствии с ней история Финляндии четко отражает бездарность господ, отсутствие свободы и угнетение народа. Роль элиты в истории такова, что она если не убивает, то тиранит. На более рафинированном уровне эту же тему можно найти и у очень популярного до сих пор Хейкки Юликангаса. Он представляет социально-историческую точку зрения, согласно которой классы ведут вечную борьбу, и низший класс с логической неизбежностью всегда проигрывает.
Как уже было сказано, парадигма Линны свое уже отжила и дает нынешнему поколению совершенно искаженное представление об отображаемом времени, особенно о его наиболее важных элементах, таких, как финская интеллигенция и политическое руководство Финляндии.
Во время так называемой финляндизации на критику этих групп существовал самый настоящий политический заказ, можно даже сказать, тысячерублевая премия. В таком же духе действовала и левая волна, героями которой были представители той же социальной группы, что и у Линны. Финская политическая и культурная элита с точки зрения всемирно-исторического процесса всегда оказывалась по другую сторону баррикад с силами прогресса.
67
Имеется в виду манера изображения войны в героическом идеализированном духе, свойственная шведоязычному национальному поэту Ю. Рунебергу.